— Насмерть, что ли?
— А то! Думаешь, только от стрел да мечей люди гибнут?
— Да нет, у меня у самого отец на строительстве погиб.
— То-то и оно. Ну так вот. На его место нового мастера отрядили. И что ты думаешь? Мы с ним и одной зимы вместе не продровосечили: все под себя тянул, гад, нам разве что крохи перепадали.
Помолчали.
— А отец твой давно погиб?
— Да уж порядочно. Вайла’тун при нем достраивали. Хоканом его звали. Не слышал?
— Э, откуда? Я в те времена в Пограничье трудился, заставы строил. Хорошее времечко было. Слушай, а мать твоя что, с тех пор так замуж больше и не выходила, получается?
— Ну да, конечно. Ей это как-то ни к чему.
— Знаем-знаем, — ухмыльнулся Тангай. — Это ты сейчас так рассуждаешь. Им замуж завсегда нужно. — Он понизил голос: — Сестренка вон твоя, смотри, как с пленничка нашего пылинки сдувает. Того и гляди отпустит. Ты с них глаз не спускай. Еще устроит нам подвох.
— Не устроит.
— А все-таки я бы на твоем месте приглядывал. Спать не хочешь?
— Боюсь, я теперь не скоро засну.
— Брось, это ты сейчас так говоришь. Только без жратвы и сна недолго протянешь.
— Я не против сна. Я просыпаться не люблю. За ночь обо всем плохом забываешь, а как глаза откроешь, все по-новому на тебя наваливается.
— Молод ты еще, чтобы о таких глупостях заботиться, вот что я скажу, — хмыкнул Тангай, устраиваясь поудобнее. Ему нравилось коротать время, ведя неспешную беседу с Хейзитом, которому явно были не чужды копания в себе и окружающей жизни, чем давно уже не радовали Тангая нынешние молодые люди. Тех ничего толком не интересовало, кроме беготни за девками да выяснений, кто мужикастее, а уж о том, чтобы поддержать разговор со стариком, такого и в помине не было. А этот вон каков: и гончарное дело знает, и строить печи умеет, и читает штуки всякие старые, и десятка, видать, не робкого, решительный вроде, мать с сестрой любит. Такому и помогать приятно. Все, глядишь, на пользу пойдет да образуется. — Вообще-то я бы, раз такое дело, воспользовался случаем и пошастал под землей. Авось куда кривая выведет.
— А их с собой таскать? — Хейзит посмотрел на спящих.
— Ну не здесь же бросать. Это хорошо, если веревки наши в колодце никого на мысль не наведут. А если их не отвязывать станут, а воспользуются по назначению?
— Сюда полезут?
— Именно.
— Тогда и комнату эту найдут. — Хейзит огляделся. — Тэвил!
— В каком смысле?
— А в таком, что неохота мне невесть кому рукописи оставлять. Они тут с пожара в безопасности пролежали, а теперь из-за нас все может наперекосяк пойти. Нас-то точно искать будут. В отличие от Харлина, о котором никто, кроме меня, не знает. Думают, что он на пожаре погиб. К счастью для него.