Прикрытие, А
на самом деле, он готовится взорвать Лос-Анджелес!»
Разыгравшееся воображение уже рисовало ей дикие картины: ракеты, выпущенные с автостоянки на смотровой площадке Раньон Каньона, разносят в пыль павильоны и контору «XX век. Фокс»; террористы-самоубийцы подрывают себя на заключительной церемонии «American Idol»; радиоуправляемые торпеды блуждают по сети городского водоснабжения... Она уже видела себя набирающей номер CNN и предупреждающей об угрозе терактов: «Он красив, сексуален, и при этом он думает лишь об одном – как стереть нас с лица земли: Пьер Феррамо...»
Стрелка, показывающая на подъездную дорожку к «Стандард Отелю», характерным образом смотрела вниз – очевидно, предупреждая об «атмосфере безумия», присущей гостинице. Когда-то здесь был дом престарелых, но недавно его перестроили, превратив в храм голливудской роскоши с претензией на ретро. Контраст бывших и нынешних постояльцев был более, чем разителен. Вряд ли Оливия видела сразу столько красивых молодых людей, толпящихся на одном пятачке и названивающих по мобильному: девицы в камуфляжных брюках и бюстгальтерах от бикини, девицы в платьицах типа «сейчас соскользну», девицы в джинсах, надетых настолько ниже талии, что трусики торчали из них сантиметров на пять, бритоголовые мужики с козлиными бороденками, мужики в обтягивающих джинсах, из которых картинно выпирало мужское достоинство, мужики в рэпперских штанах-трубах, гордые тем, что ширинка начинается где-то на уровне колен... Вдоль стен, подвешенные на цепях к потолку, покачивались скамьи из прозрачного пластика, похожие на стручки фасоли. Пол, а также стены и потолок были обиты табачного цвета ковролином. У самого спуска к бассейну гордо возвышался навороченный ди-джейский пульт, за которым какой-то чудик крутил винил, а позади стойки администратора в стену было вмуровано что-то вроде стеклянной клетки, где девица в одном нижнем белье телесного цвета сидела и читала какую-то книгу. Оливия несколько растерялась – примерно так должен чувствовать себя семидесятилетний, страдающий одышкой профессор, к которому на улице подошла теплая компания и предложила прокатить его голой задницей по асфальту. Н-да... Гостиница, как никакая другая, оправдывала свое название.
Портье первым делом передал ей записку от Мелиссы. Та поздравляла мисс Джоулз с приездом в Лос-Анджелес и сообщала, что актерские пробы начнутся утром, а их киногруппу легко можно найти, заглянув в бар, или в холле.
Дальше все повторилось, как в прошлый раз. Подскочивший к ней коридорный настоял на том, чтобы помочь ей поднять вещи в номер – хотя вещей у нее по-прежнему почти не было. Лицо коридорного напомнило Оливии детские игрушки, сделанные по принципу фоторобота – когда магнитами на овале, изображающем голову, крепятся усы, борода и так далее. У парня, – точнее, у мужика, – были крашеные черные волосы, козлиная бороденка, длинные баки и узенькие очечки в черной оправе. Зрелище еще то. Рубашка на парне была расстегнута почти до пупа – чтобы всем была видна его грудь качка-любителя.