— Он похож на сельский слизень, — поморщилась Элинор, вытащив из прически еще один такой же.
— Интересно, чем это сельский слизень может отличаться от городского? — спросил Вильерс.
— Городской слизень должен быть хорошо напудрен. — Заметив усмешку в его глазах, она зашвырнула оба локона в кусты сирени.
— Вы позволите мне сопроводить вас к вашей матери? — спросил он.
Если он сопроводит ее, это будет означать их помолвку. Слухи о ней распространятся по всему Лондону.
— Не стоит, — произнесла она. — Я еще должна обдумать все, что вы мне сказали, ваша светлость. Если я решу продолжить наше знакомство, то нанесу визит в Кент.
— Вы очень необычная леди, — медленно произнес Вильерс.
— Ошибаетесь, я самая обычная и даже зануда во многих вопросах. Особенно когда речь заходит о моей чести.
— Вы не знаете, как это необычно для меня, герцога, говорить с прекрасной юной леди, которая так холодна и рассудительна.
— Прошу извинить меня, если я снова чем-то задела вас, — ответила Элинор. — С самого начала я употребила недостойное сравнение с комнатной собачкой, а теперь не проявляю должного энтузиазма в отношении вашей персоны.
В его глазах играла улыбка, хотя губы были плотно сжаты.
— Значит ли это извинение, что вы намерены исправиться и дать мне какой-то стимул для ухаживания?
— Думаю, наши с вами чувства примерно одинаковы, — ответила Элинор. — Мы оба чувствуем интерес друг к другу, но понимаем, что осторожность не помешает.
— Я вижу, к нам приближается целая компания, — заметил Вильерс, отходя в тень. — Если вы не желаете быть замеченной наедине со мной, то вам лучше удалиться.
Отвернувшись, она продолжила свой подъем.
— Я появлюсь в Севеноуксе через пару дней, леди Элинор, — сказал он ей вслед. — И буду весьма огорчен, если не найду вас там, — добавил он.
— Доброго вечера, ваша светлость, — произнесла Элинор, присев в прощальном реверансе.
— Леопольд, — сказал Вильерс.
— Что вы сказали?
— Мое имя Леопольд, — повторил Вильерс и исчез среди разбитых мраморных колонн.
Леди Элинор не задумывалась, для каких забав были насыпаны фиалки и подогрета вода в бассейне. Но герцогу Вильерсу это было известно. По окончании официальной части герцог Элайджа собирался искупать в душистой воде свою жену — прекрасную Джемму. И слегка порезвиться там вместе с ней.
Вильерс спокойно усмехался, думая об этом. После нескольких месяцев, когда он волочился за ней, словно глупый телок, он больше не ревновал.
Какое же это было наслаждение, просто думать о ней без острых приступов ревности!
Теперь он желал леди Элинор, дочь герцога Монтегю. Она была полной противоположностью Джеммы — высокой, стройной и величественной, с патрицианской кровью, которая питала ее красоту, сказывалась в каждом ее движении. Джемма была красива, умна и одеяния ее были безупречны.