Если говорить не о той или иной степени внешней (политической) свободы, но о санкционированной самим обществом духовной свободе личностной самоидентификации, индивидуальных суждений и оценок, привязанных к личным ценностям (а именно это образует личность в точном смысле слова), то таковая, бесспорно, на Древнем Востоке существовала. Все надиндивидуальные ценности рассматривались как вторичные по отношению к потребностям самих людей – авторитет государства или культа устанавливался исключительно через привязку к личным ценностям: общество и власть открыто заявляли, что смысл их существования – обеспечение оптимального выживания членов данного общества, и авторитет царской власти мотивировался именно тем, насколько она необходима для решения этой задачи. Достаточно сказать, что, по египетской формулировке, царь существует, «чтобы поддержать спину слабого». Законы Хаммурапи провозглашают, что цель царского правления – «ублажения плоти людей», «Законы Ману» объявляют высшим благом человека «следование своей воле», а величайшим злом – подневолие как таковое (социальное принуждение тем самым рассматривается как наименьшее зло и единственное средство обеспечения людям наибольшего «блага» в приведенном понимании).
Первые примеры концепций, считающих самоподчинение и жертвенное служение человека некоему надличностному началу (полисному коллективу или богу, ради которых следует максимально подавлять свою «самость» и «своеволие») самодовлеющей ценностью, идеалом и высшим смыслом жизни личности (а не печальной, в общем-то, хотя и придающей людям славу, необходимостью) – это полисная этика греческой классики и иудаизм, знаменитые «Афины и Иерусалим», упоминавшиеся множеством мыслителей как исток позднейших евразийских цивилизаций, исповедующих мировые догматические религии.
Языческие религии древнего Ближнего Востока в некотором отношении более соответствуют не религии в средневековом и современном понимании, а современной прикладной науке. Таковы они и по своему назначению (обеспечение физических благ для общества и его членов), и по своей организации (особое профессиональное учреждение – храм), и по способу существования (множественность и изменчивость сосуществующих концепций; адогматизм, релятивизм, т. е. признание того, что общепринятые представления могут быть в чем-то ошибочны, и, следовательно, их допустимо корректировать; мирное сосуществование различных культов). Они не знают понятия «откровение», прагматичны и чужды всякому принципиальному иррационализму. «Do ut des» – латинская формула обращения к богам при жертвоприношении (дословно: «Даю тебе, чтобы ты в ответ дал мне») выражает магистральный принцип общения с богами в древности. В контакт с ними вступали никоим образом не ради самого по себе богообщения, благоговейного преклонения перед высшим, приближения к нему, этического очищения, совершенствования и т. п., а ради получения самых обычных и насущных житейских благ. Конечно, бог вызывал к себе и живое, бескорыстное человеческое отношение, но не в большей степени, чем другие живые существа.