— Ларк…
Но это не ее имя! Разве ее? Для всех, но не для Дома. Если бы он знал правду!
Ларк отпрянула, дыхание ее было прерывистым, страх вновь охватил все ее существо. Она озиралась, почти страшась, что из темных рододендронов, которые высокой оградой окружали дом, внезапно возникнет Джастин Грум. Она не могла сказать Дому правду.
— Мне надо домой.
Дом посмотрел на нее, словно очень хотел о чем-то спросить, но затем вежливо сказал:
— Заходи в дом, и я вызову такси.
Он повел ее по кафельным ступенькам к парадной двери и вынул ключи. За дверью предстала изумительная гостиная с огромным венецианским окном, из которого открывалась та же панорама на Лос-Анджелес, от которой на улице у Ларк дух захватило. Перед камином стояли диван и два кресла кофейного цвета. Во всем, что было в комнате, Ларк видела Дома: все олицетворяло его вкус, его богатство, его внутреннюю силу.
Она задержалась на пороге, осматриваясь.
— Два года назад особняк принадлежал Джонни, — сказал Дом. — Я оказал ему любезность, купив его, но теперь этот дом мне нравится.
— Очень красиво. — Но Ларк осталась на пороге. — Я, пожалуй, вызову такси.
— Сначала я угощу тебя кофе, — предложил Дом.
— Нет, спасибо, мне действительно надо ехать.
Дом внимательно смотрел на Ларк, склонив голову набок, точно пытался ее понять.
— Ладно, — сказал он наконец и пошел набирать номер телефона. Заказав такси, Дом сказал: — По крайней мере войди и посиди здесь, пока приедет такси.
Ларк почувствовала, что в дверях стоять глупо, и осторожно прошла к креслу. Они посмотрели друг на друга. Ларк увидела тени под глазами, изможденное лицо и подумала, стоит ли его успех личного счастья.
Она ощутила новый прилив чувств, более сложных, чем испытываемую к нему любовь, и резко отвернулась.
— Я не могу принять это деловое предложение, — произнесла она. — Это невозможно.
— Что? — спросил пораженный Дом.
— Конечно, не могу. Я сошла с ума, когда позволила себе на минуту поразмышлять о нем.
— Ты можешь объяснить мне, почему?
— А разве не ясно? — почти с горечью произнесла Ларк.
Его рот искривился в полуулыбке.
— Потому что я люблю тебя или потому что ты любишь меня?
Он произнес это так небрежно, что сначала его слова не дошли до Ларк. Затем лицо ее залилось румянцем. Он признался, что любит ее.
Дом поднялся и подошел к Ларк, глядя в ее залившееся краской лицо.
— Ты ведь любишь меня. — Голос его звучал чуть ли не благоговейно, как будто Ларк оказала ему великую честь. — И тем не менее существует еще что-то, не так ли? Ведь не из-за этого же мы не можем работать вместе? Ты чего-то боишься.