После его ухода Пенни лежала неподвижно. Пластическая операция? Неужели у нее так плохо с лицом? Она попыталась нащупать щеку, но не смогла это сделать через повязку.
Надо подумать, что делать. Планы на следующий год рухнули. Теперь не будет никакой осенней поездки с Сьюзан в Европу и на Дальний Восток. Да и никакого колледжа на следующий год не будет, раз уж она попадет в тюрьму.
Предстоит долгий, затянутый процесс, который, если она не расскажет правду о Груме, закончится тем, что она окажется за решеткой. А если она расскажет правду, Грум убьет ее.
— Джорджия, — простонала она.
Верный охотничий пес был последним звеном, связывавшим ее с детством. Он был щенком, когда умерла мать. Джорджия была другом детства Пенни. Она была на ферме, когда покончил с собой отец. Как будто последний кусочек старой жизни исчез, и Пенни осталась одна среди чужих людей и странных происшествий. Даже Дом показался ей теперь чужим, с этой возникшей в его глазах жалостью. Еще более чужой — Сьюзан, с ее неутолимым желанием быть матерью, а не подругой.
Когда в шесть часов утра сестра пришла посмотреть, как она, Пенни не спала.
— Как вас зовут? — спросила Пенни женщину, когда та торопливо делала свое дело.
— Элис, милая.
— Элис, мне нужно зеркало.
Просьба встревожила сестру. Это была молодая, очень хорошенькая женщина, новенькая в госпитале.
— Не сейчас, дорогая. Подождите, пока окрепнете.
— Мне нужно зеркало сейчас. Обещаю вам, я не расстроюсь. У меня совсем плохо с лицом, правда?
— Пластическая хирургия сейчас творит просто чудеса, — ответила Элис.
Значит, Грум не просто так пытался запугать ее.
— Пожалуйста, дайте мне зеркало.
Чуть позже тем же утром сестра принесла ей зеркало. Пенни дождалась, пока осталась одна, прежде чем посмотреть на себя. Опухоль вокруг глаз была такой сильной, что они еле открывались. Пенни осторожно попробовала снять повязку с других частей лица. Челюсть была скреплена проволокой, синие губы рассечены. Больше ей сдвинуть бинты не удалось. Но она увидела, что одна половина лица отличается от другой.
Пенни почувствовала, как из горла ее вырывается крик.
— Ну-ну, милая, конечно же, для вас это потрясение, я же предупреждала. — Элис стояла за дверью. Она вынула зеркало из рук Пенни.
— Что под бинтами?
— Возьмите, милая. Это успокоительное. Вот вода.
— Сначала скажите мне, пожалуйста. — Пенни отвела рукой протянутый стакан.
— Я могу только сказать, что у вас сломаны челюсть и нос. Вам надо поговорить об этом с доктором. Будьте хорошей девочкой, выпейте это. Вам необходимо отдохнуть.