Джо, несмотря на замешательство, решила вести себя так, словно его появление ровно ничего для нее не значило.
— Доброе утро, — сказала она вежливо. — Вот так сюрприз!
Неужели это ее голос? Она слышала себя будто со стороны...
— Для меня тоже, — сухо заметил он, оглядев ее с ног до головы. — Можно тебя поздравить с замужеством? Только я не вижу на пальце обручального кольца. Или ты придерживаешься моды и не носишь его?
Джо вскинула голову:
— Нет. Я не замужем.
На губах Дэвида появилась мерзкая ухмылка:
— Так от кого же этот ребенок? Неужели от того типа, что работает в кухне? Ну, белобрысого такого?
— Ты о Гарри? — переспросила удивленная его наблюдательностью Джо. — Нет, конечно.
Дэвид рассмеялся, правда, как-то делано:
— Хорошо, что не от него. Меня он всегда раздражал, скользкий тип, и тебе не подходит. Так кто же счастливый отец? Какой-нибудь загорелый красавец, чемпион по серфингу, с которым ты познакомилась на пляже?
— Собственно говоря, Дэвид, это не твое дело, — сдержанно ответила Джо.
Он вдруг кивнул:
— Вот это точно. Слава богу, не мое. Хорошо, если тебе самой известно, кто отец ребенка.
Джо даже задохнулась от негодования:
— Что ты имеешь в виду?
— Да ты ведь не единственная женщина, которая, оказавшись беременной, не знает, чье имя поставить в графе «отец», — пояснил он, криво усмехаясь. — Думаю, мне просто повезло, что у нас с тобой летом ничего не было, не то, тебе пришло бы в голову навязать мне отцовство.
Тут Джо не выдержала. Ее охватила такая ярость, что она чуть было не бросилась на наглеца с кулаками.
— Ты не имеешь никакого права даже предполагать такое! — закричала она. — И вот что я скажу: если бы даже ребенок был от тебя — а я безумно рада, что это не так, — то в жизни не поставила бы тебя об этом в известность. Очень мне надо связываться с тобой!
Они сверлили друг друга взглядами — злые глаза, нахмуренные брови. Стояли, сжав кулаки, — два врага, да и только. И тут неожиданно Джо с ужасом осознала, что сдерживаться больше не может, и расплакалась. А ведь когда-то поклялась, что ни за что на свете не проронит ни одной слезинки.
— Черт побери... — пробормотала она, нервно вытирая слезы со щек одной рукой, а второй роясь в кармане в поисках носового платка.
А упрямые слезы все катились из глаз. Перед ней вдруг появился белоснежный мужской платок.
— Спасибо, — буркнула она.
— Не за что, — был ответ.
Она вытерла слезы и высморкалась. Платок был безнадежно испорчен.
— Я постираю, — пробормотала она.
— У меня для этого есть работники в отеле, — напомнил он, забирая у нее платок.