Вскоре я повстречался со своим приятелем — мы вместе с ним ехали сюда в поезде. Наши пути разошлись когда его определили механиком-водителем, и он попал в другую роту. И вот только сейчас, в перерыве между занятиями, в курилке мы случайно увиделись и обменялись своими первыми впечатлениями. Вид у него был мрачный.
— Не армия, а какой-то дурдом, — первым пожаловался я. — С сержантами нам не повезло — попались как на подбор — одна мразь. Ни одного нормального нет! Все только и могут — орать да командовать. А чуть что, сразу бьют.
— Да-а, — печально протянул мой приятель. — У нас вообще звери. Мне уже сержант зуб выбил, — он показал зияющий проем между зубов. — Козлы!
— Ничего себе!.. Вот гады! А знаешь, ты расскажи командиру роты — он им устроит. Это же не просто рукоприкладство, а нанесение телесных повреждений! Тут в суд можно подать!
— Да ну их… Даже если и посадят его — что изменится? Мне же хуже и будет. Другие сержанты совсем прибьют. Я уж молчу — здесь правду не найдешь… Тоже мне, насоветуешь! Его накажут?! Жди! Ты что, еще не понял здешних порядков?
Армейские порядки мы усваивали быстро, так как учителей у нас было достаточно, и методы обучения они применяли самые простые и очень доходчивые.
Сразу же я начал воспринимать всех своих командиров как надсмотрщиков, которые всегда торопят и не дают опомниться с подъема до самого отбоя. Приказы отдаются со злым лицом криком, богато украшенным матом. Причем, в конце каждого предложения, уважающий свое звание командир, непременно полной грудью гаркнет как из пушки прямо в лицо: «гА-А!»
— Что за вид, падло?.. гА-А!!!
От этого гортанного «гА-А!» прошибает все сознание, подавляется воля. Сразу чувствуешь себя бесправной скотиной. Этот широко распространенный прием — отдавать приказы так называемым «командирским голосом» — всегда на вооружении у сержантов.
В нашем взводе заправляло трое сержантов — три командира отделений: заместитель командира взвода Сакенов — казах из Алма-Аты — отслуживший полтора года; Шлапаков, отслуживший год (между собой курки их называли Сакен и Шлапак), и Стрепко — вчерашний курок, отпахавший только полгода.
Командиром нашего взвода был лейтенант Жарков. Не прошло и года как он окончил рязанское десантное командное училище. Высокий, стройный — с фигурой Аполлона, всегда подтянут и всегда улыбается. Лицо пухленькое, щечки чистые, как у юноши, горят. С такими внешними данными он был просто неотразим для женщин. Здесь, в учебке, он женился уже во второй раз, сразу же найдя себе местную, очень симпатичную медичку.