Куприн был одет в теплый спортивный костюм и, разговаривая с Калениным, совершал спортивные упражнения. Он приседал, подпрыгивал, делал наклоны вперед – одним словом, не терял времени зря, сочетая воспитательную беседу с вечерним фитнесом.
– Да, Каленин! – тяжело дыша, продолжал он. – От вас я этого не ожидал! Вы производили на меня впечатление крайне рассудительного человека. Мы и так постоянно мыкаемся с вашим братом – стажером. Недавно один отправился в Гамбурге в публичный дом. Член партии, между прочим! Другой – спекуляцией занялся. Уехал на каникулы и провез с собой чемодан джинсов. И представляете, стал их продавать своим сослуживцам прямо в стенах МВТУ имени Баумана. Революционер такой был, – неожиданно уточнил Куприн. – Его черносотенцы в 1905 году убили. Повезло, что не позже…
– В каком смысле повезло? – не выдержал Каленин, доселе молча слушавший нравоучения старшего товарища.
– А в таком! – вздохнул Куприн. – Если бы дожил до семнадцатого года – теперь бы переименовали институт за пособничество товарища Баумана октябрьскому перевороту. А так – зацепился человек за историю. Миновал полосу переименований. Глядишь, останется Николай Эрнестович в благодарной памяти потомков приличным человеком. Так, молодой человек! – рассердился на самого себя Куприн. – Вы меня Бауманом не отвлекайте! Не отвлекайте, говорю! Вы о своем безобразном поведении думайте! Уже немецкая полиция его допросила!!! Врачи немецкие осматривали!!! Следующий шаг – вас начнут вербовать немецкие спецслужбы! Будут подбивать Родине изменить!
Каленин побледнел. Такое не могло ему привидеться даже в самом кошмарном сне.
– Да вас, батенька, надо срочно назад, в Союз, отправлять! – наседал Куприн. – С волчьим билетом! Чтобы впредь другим неповадно было! Образованность свою показать ему захотелось, видите ли! А если бы эта немка вас попросила какой-нибудь секрет выдать? Государственный? Тоже любезничали бы?
– Не знаю я никаких секретов, Николай Данилович! – расстроенно оправдывался Каленин. – Случайно все вышло. Я же ничего не знал про этот архив. Про нацистов. Думал, какие-то семейные бумаги… Да и немка эта – она с виду такая благообразная. Разве подумаешь, что она может быть такой вероломной?
– Вы, Каленин, находитесь в логове идеологического врага! – назидательно произнес Куприн. – А идеологическая борьба, как известно, мирного сосуществования не предполагает! Тут всегда война. И немка ваша, как вы изволили выразиться – благообразная, просто воспользовалась вами как известным резинотехническим изделием! Попользовалась – и выкинула за ненадобностью.