– А он сказал им: поставите, сделаю все как надо. И приватизацию настоящую! И империю – на свалку. И новый класс собственников. Женя! Мы с тобой не подпольными, а реальными миллиардерами станем! Представь, вилла в Лондоне, яхта за сто миллионов… Я клуб какой-нибудь футбольный куплю в Европе. Мадридский «Реал», к примеру…
– А клуб-то тебе зачем? – искренне удивился Скорочкин, мечты которого так далеко не заходили.
– А просто так, для куражу! Но главное, Женя, власть над страной, над людишками одурманенными – они-то, убогие, верят в перемены, в американскую мечту о равных возможностях. Вот им, равные возможности!!! – Березовский организовал руками характерный жест. – Мы с тобой будем дергать за ниточки, а они будут дергаться, думая, что бегут по жизни к успеху и счастью! А когда добегут, то сильно удивятся: нет там никакого счастья для них. А есть только для нас!
– Ну и гад же ты, Борька! – беззлобно отозвался Скорочкин. – Значит, ты считаешь, что нам надо объединяться с Братским?
– Конечно! Вместе мы сильнее. Да и что нам делить? Если страну, то всем хватит. А если воевать начнем, то загрызем друг друга до смерти! Ну ладно, хватит о делах. Неудобно на спектакле после Беляева появляться. Поехали…
…В Московском художественном театре давали пьесу «Так завещаю!». Спектакль шел с невероятным успехом и неизменно собирал полный зал. Не было ни одного печатного издания, которое не откликнулось бы на новаторскую для своего времени пьесу. Сюжет в двух словах сводился к тому, что Ленин тяжело заболевает и в промежутках между приступами смертельного недуга осмысливает сделанное, оценивает соратников, прощается с Надеждой Константиновной.
Зал встречал овациями каждую мизансцену. К примеру, Ленин говорит Надежде Константиновне:
– Наденька! А помнишь тогда, в Шушенском… Я ведь оказался чертовски прав: подведет нас этот замечательный грузин под монастырь! Помнишь? И, как видишь… Дай руку, Наденька. Что-то мне нехорошо…
– Браво! – выкрикивал одинокий голос в зале.
– Браво-о-о!!! – подхватывали остальные.
– Смело!.. И очень честно! – переговаривались шепотом зрители.
На сцене Феликс Дзержинский, потирая левую сторону груди, пристально смотрит на Надежду Константиновну, а потом резко, по-чекистски спрашивает:
– Как он?
– Плохо… – прячет глаза Крупская. – Вчера сказал странную фразу: «Машина едет куда-то не туда…». Я его спрашиваю: «Какая машина, Володя?» А он улыбнулся загадочно и ничего не ответил…
– Браво!!! – снова взрывался зал, аплодируя умирающему вождю. – Потрясающе! Машина. Это же он про Россию… Браво!!!