— А теперь убирайтесь вон.
Харрис не сводил глаз с десятифунтовой банкноты, все еще лежавшей на столе, и потянулся за ней.
— Оставьте! — приказал Нэш.
— А как же мои пять фунтов мелочью? — задиристо спросил Харрис.
— Они останутся в качестве компенсации леди за беспокойство.
Харрис нахмурил брови и тут же поморщился, ощутив все синяки и ссадины на своей физиономии.
— Я еще до вас доберусь — до обоих! — сердито поклялся он, покидая коттедж. — Вот увидите!
Мэдди поставила на стол миску с подсоленной горячей водой, принесла чистые тряпки и бальзам для лечения порезов. Вода выплеснулась через край, но она и внимания на это не обратила.
— Это правда?
Руки, смывавшие кровь, перестали двигаться.
— То, что я Нэш Ренфру? Да, это правда.
Он вытер руки о полотенце.
Мэдди, слишком расстроенная, чтобы встретиться с ним взглядом, посмотрела в сторону.
Итак, Он Нэш Ренфру — брат графа, хозяин ее жилища. Ее лендлорд.
И при этом лжец, каких мало!
— Давно ли вы это узнали?
Он сложил полотенце и кинул его на стол. Как будто его аккуратность могла каким-то образом умиротворить ее.
— Со времени вчерашнего визита Харриса.
Значит, он предпочел не говорить ей, сердито подумала она.
— Это случилось внезапно, — продолжал объяснять он, не замечая ее состояния. — Когда Харрис назвал некоторые имена: мое, моего брата Маркуса и дядюшки Джаспера, —это как будто сняло в мозгу какую-то блокировку, и все вдруг встало на свои места.
Он улыбнулся ей, как будто приглашая порадоваться вместе с ним.
А она смотрела на грязную воду в миске, и ей хотелось вылить эту воду на его красивую головушку. Неужели ему не понятно, в какое положение он ее поставил? И какой глупой заставил себя почувствовать?
И какой обиженной?
А эти ласки, эти нежные поцелуи... Она рассказала ему о своем прошлом. О своей жизни во Франции... Они вместе похоронили пчел, вместе работали на погубленном огороде — и все это время он знал...
— Итак, к вам вернулась память — как это приятно! — но почему вы не сказали?
— Я хотел сказать, но...
— Но — что?
— Но вы ушли, а к тому времени как вернулись, я решил, что будет лучше, если вы не будете знать, кто я такой.
— Умоляю вас объяснить, почему вы так решили, — сказала Мэдди, которой пришлось сесть на собственные руки, чтобы они не сжимались в кулачки.
— Я хотел узнать, что затевает Харрис.
Она презрительно фыркнула:
— А я, конечно, сделала бы все, что смогла, лишь бы вы не узнали этого?
— Отчасти. Ведь вы хотели, чтобы я уехал.
— Понятно! Значит, я все это время была права — это была взятка, для того чтобы вам позволили оставаться здесь!