Свет погас.
В руке по-прежнему всего лишь кусочек матового серебра. Солнце закрыла чья-то тень. Тагоми поднял глаза.
Возле скамейки стоял и улыбался ему высокий полицейский в темно-синем мундире.
— В чем дело? — проговорил застигнутый врасплох Тагоми.
— Да вот, наблюдаю, как вы решаете эту головоломку.
— Головоломку? — повторил Тагоми. — Это вовсе не головоломка.
— А я думал, это одна из тех маленьких игрушек. У моего сына их целая куча. Некоторые — очень сложные.
Полицейский удалился.
«Ну вот, пропал шанс ощутить нирвану, — подумал Тагоми. — А все из-за этого белого варвара, этого неандертальца-янки. Этот недочеловек подумал, будто я решаю головоломку».
Он поднялся со скамейки и сделал несколько нетвердых шагов. «Следует успокоиться. Эти заурядные отвратительные шовинистические выпады — ниже его достоинства. Верх в нем взяли недопустимые и непростительные страсти».
Он двинулся по дорожке. «Нужно просто пройтись. Достичь катарсиса в движении».
Он вышел из сквера и оказался на Керни-стрит, с ее необычайно оживленным движением. Тагоми пришлось задержаться на краю тротуара. Нигде он не увидел ни одного рикши. Пришлось пройти дальше в толпе пешеходов. «Никогда не сыщешь их, если потребуется… Боже, а это что такое!» — Он в изумлении уставился на уродливую бесформенную массу, заслонившую небо. Это походило на кошмарно увеличенную горку из аттракциона, — гигантское сооружение из металла и бетона неуклюже повисло в пространстве, безнадежно испортив весь пейзаж.
Тагоми обратился к прохожему — худому мужчине в измятом костюме.
— Что это? — спросил он, указывая пальцем.
Мужчина оскалил зубы в улыбке.
— Ужасная штука, не правда ли? Это автострада Эмбаркадеро. Многие считают, будто она изгадила весь пейзаж.
— Но никогда раньше я этого здесь не видел, — проговорил Тагоми.
— Тогда вам повезло, — ответил мужчина и пошел дальше.
«Это какой-то безумный сон, — подумал Тагоми. — Он должен проснуться. Куда сегодня подевались все рикши?» Он пошел быстрее. Все вокруг словно погрузилось в какую-то мертвую, густую мглу, насыщенную бензиновыми парами. Задымленные серые дома, тротуары, всеобщая людская суета. И ни одного рикши.
— Рикша! — вскричал он, не замедляя шага.
Автомобили напоминали огромные неуклюжие утюги, ему не встретилась ни одна знакомая модель. Он старался не смотреть на них. «Это прямо какое-то злокачественное искажение зрительного восприятии, — думал он. — Даже горизонт вывернут. Словно в каком-то внезапном и жутком астигматизме. Необходимо хоть на минуту расслабиться, отдохнуть. Вот какая-то паршивая закусочная. В забегаловке одни белые, все что-то жуют». Господин Тагоми толкнул качающиеся деревянные воротца. Запах кофе. В углу ревет гротескно-уродливый музыкальный ящик. Он поморщился и направился к стойке. Все места заняты белыми. Господин Тагоми возвысил голос. Несколько человек глянули в его сторону. Но ни один из них и не подумал сдвинутьсяс места! Никто не пожелал уступить ему места! Как ни в чем не бывало все они продолжали есть.