Апартеид в России— это вершина иноземно-инородного террора, закабаления и дискриминации коренного населения, не достигавшаяся прежде никогда: ни при пресловутом татаро-монгольском «иге», ни при гитлеровской оккупации.
При нынешнем режиме мы живем в условиях закамуфлированной и оттого еще более безнравственной, циничной и беспощадной тирании кучки инородцев над десятками и сотнями миллионами русских. Чтобы скрыть этот факт, власти изъяли из паспортов графу «национальность» и под страхом расправы за «проявления экстремизма и русского фашизма» запрещают публичное обсуждения национального вопроса.
Русский народ, государствообразующая нация, сейчас пребывает в полнейшей прострации. Это так, это правда, которую знают все. Но страх, как известно, сильнее правды. В условиях тотальной истерической кампании по «борьбе с русским фашизмом и русским экстремизмом» говорить об этом решаются очень немногие. Один мудрый и талантливый человек назвал меня «городским сумасшедшим». Это верно. Это про тех, кто говорит правду.
Правду говорить приятно. И опасно. Но у меня участок мозга, отвечающий за самосохранение, давно уже атрофировался— после того, как в октябре 1993-го я трижды попадал под обстрел. Вокруг меня градом цокали пули, поубивало кучу народа. А я вот как-то уцелел. Наверное, не для того, чтобы молчать. Поэтому я и говорю, хотя прокуроры и судьи запрещают мне иметь собственные убеждения. «Пассионарность» (по Гумилеву) в нынешнем «постхристианском» мире удел евреев, кавказцев, многочисленных кланов Азии... И здесь нет никакого «всемирного еврейского заговора», козней масонов и прочей чепухи.
Каждому свое. Русские— генетически созидатели, пахари, открыватели, воины. Русским нужна цель, необходимо дело. А у них все, связанное с созиданием, отняли. Дали свободу становиться иудами, ростовщиками, торгашами-спекулянтами, бандитами, банкирами, педерастами, рабами и проститутками...
Но русским такая «свобода» не нужна. И потому они миллионами спиваются, вымирают. В чужом мире, по чужим законам русские жить не могут. История ничему не учит людей. Древнейшее государство мира, Шумер, процветало до тех пор, пока созидало и трудилось в поте лица своего. Потом стали приходить «люди пустыни». Их становилось все больше. Они были менялами, открывали торговые лавки... все больше и больше. Шумеры радушно встречали «мигрантов». А потом, как писал в шумерском эпосе современник краха: «Поля запустели, и нет на них людей, зато все сидят в лавках, торгуют, меняют, нет работающих, сплошь одни торгующие...» Шумер погиб безо всяких нашествий. Просто на смену созидателям и воинам пришли торгаши и менялы. По-научному, «носители непроизводительного способа хозяйства». Как правило, такие «носители» приходят в крепкое цветущее общество, за какой-то период истощают, убивают его— и перебираются в новый «организм-донор».