Симона кивнула и прикусила губу. Райан нежно прижал ее к себе и поцеловал в щеку.
— Что случилось?
Воздух в комнате, казалось, сгустился. Симона не могла сделать и вдоха. Паника вернулась и начала нарастать.
Он поставил фотографию на столик.
— Давай-ка устроимся поудобнее. А потом ты все мне расскажешь.
Чувствуя, как ее колотит нервная дрожь и начинает подташнивать, Симона наблюдала за тем, как Райан превращает синие подушки и простыни в уютное гнездышко.
— Иди сюда, моя красавица, — Райан улыбнулся, похлопав по простыни рядом с собой. Он укрыл их обоих простыней и обнял Симону. Она прижалась лбом к надежному, сильному плечу и почувствовала, как паника слегка утихла.
— Ты уже говорила, что твой отец погиб во Вьетнаме. Твоя мать, наверное, была совсем молода. Но еще ты говорила, что у тебя был отчим. Когда она снова вышла замуж?
— Мне было десять лет, когда она стала женой Гарольда Пирсона.
— И он тебе не нравился?
— Он был настоящим чудовищем. Я его ненавидела. Он постоянно напивался и избивал маму. Ты не можешь даже представить себе, как это было ужасно… Когда мне было пятнадцать, он подрался с матерью на лестнице. И упал…
Симона содрогнулась и замолчала.
— Симона, расскажи мне все. Ведь случилось кое-что еще, более ужасное?
— Да, — шепнула она и вздохнула. — Он погиб…
— Когда упал?
— Да…
Его руки нежно укачивали девушку.
— И что случилось?
— Был суд. Моя мать была обвинена в убийстве.
— Твою мать судили? Бедная девочка…
— Суд не ставил ей в вину самозащиту. Она была осуждена за хладнокровное убийство мужа.
Он удивленно вздрогнул.
— Осуждена?!
Симона с закрытыми глазами кивнула.
— Маму приговорили к пяти годам лишения свободы, но она так и не дождалась освобождения. Она умерла через два года в тюрьме.
— Симона, мне так жаль… — он покрепче прижал ее к себе. — Это ужасная несправедливость. А… как же ты?
— О, со мной все было в порядке. Дядя и тетя взяли меня к себе — тетя Эдит была сестрой моего отца. Пострадала только моя мать.
— Пять лет — слишком суровый приговор для женщины, которая вынуждена была дать отпор жестокому мужу.
— Приговор был вообще вынесен ошибочно, Райан. Но… — ее губы искривились, и какое-то время девушка не могла продолжать. — Мама даже не пыталась защищаться.
Райан заправил локон ей за ухо, нежно погладил девушку по щеке.
— Симона, это просто ужасно. Но ведь теперь все позади, — Райан нежно обнял ее за плечи. — Милая, нельзя изменить свое прошлое. Но можно попытаться оставить его позади.
Она распахнула глаза. О, Святые Небеса!
Райан подумал, что она уже все рассказала. Но Симона только начала.