Райан запоздало сообразил, что прервал рассказ Симоны. Он злился на себя за то, что не почувствовал этого сразу же. Следовало подбодрить ее, заставить рассказать ему все.
Но теперь она вновь замкнулась. Настояла на том, чтобы заварить чай, поэтому они направились на кухню, закутавшись в халаты.
Наблюдая за ее дрожащими руками, Райан остро ощутил свою беспомощность. И отчаяние. Симона столько сделала для него! Райан знал, что будет вечно благодарен ей за то, что она убедила его поехать к отцу. Но даже это не могло сравниться с тем счастьем, когда они стали близки…
Они уселись с чашками на диван, и Райан ощутил, как снова нарастает напряжение.
— Симона, есть что-то, о чем тебе нужно поговорить?
Она покачала головой, залпом выпила свой чай и поставила чашку на столик.
— Я хочу рассказать тебе все, Райан. Но не могу. Это слишком ужасно. Не понимаю, как я сумела рассказать это Белл и Клер на Гималаях. Я не смогла повторить это даже своему дедушке.
— Это тот самый дедушка, который не хочет с тобой разговаривать?
Симона уныло кивнула.
— Я обещала Белл и Клер. Мы заключили договор, и я решила вернуться в Сидней, пойти к своему дедушке и все ему рассказать, вымолить прощение. Но я избегала его долгие годы, и теперь он не хочет даже видеть меня, — она с трудом сглотнула. — Во всем виновата только я. Не знаю, что мне теперь делать…
— Но ты чувствуешь, что должна сказать ему? От этого зависит твое счастье?
— Да. Но… — она закрыла лицо ладонями. — Наверное, я никогда не смогу оставить это позади. Думаю, мне нужно написать ему письмо.
Райан взял ее за руку и нежно поцеловал.
— А не лучше ли поехать к нему без предупреждения и отказаться уходить до тех пор, пока он тебя не выслушает.
Симона побледнела.
— Я не могу!
— Можешь, Симона, — он крепко сжал ее ладонь. — Ты знаешь, что это тебе нужно, значит, сможешь.
— Как я смогу рассказать ему все, если он даже не хочет меня видеть? Разбить палатку под окнами и жить в ней, пока дедушка не согласится выслушать меня? Лечь поперек выхода, и пусть перешагивает?!
— Уверен, такие радикальные меры не понадобятся. Он сменит гнев на милость сразу же, как только тебя увидит.
— Хотела бы в это верить… — Через мгновение на ее губах появилась легкая улыбка. — Тебе этот разговор ничего не напоминает?
— Что ты имеешь в виду?
— То, как мы сидели на пляже и я уговаривала тебя отправиться к отцу.
— Это был один из лучших советов, которые я когда-либо получал, — он нежно прикоснулся рукой к ее щеке. — И сейчас ты должна последовать такому же совету.
— Но ведь я не такая смелая, как ты.