До дуба они дошли молча. Дейни едва волочила ноги и, опустив голову, сразу пошла к фургону.
— Иди и готовься ко сну, — велела ей Бренди. — Я сейчас приду.
На этот раз Дейни не спорила. Обильный ужин и прогулка на свежем воздухе истощили ее юные силы.
— Спокойной ночи, шериф, — прошептала Дейни.
Ее тоненький голосок напомнил Адаму сестер в детстве, и он почувствовал комок в горле.
— Спокойной ночи, — отозвался он. Когда за Дейни закрылась дверь, Бренди осознала, что они с шерифом остались совсем одни. Почему-то казалось очень интимным стоять под развесистыми ветвями огромного дерева, сквозь которые поблескивали звезды, а луна заливала ярким желтоватым светом траву вокруг них. Бренди нервно откашлялась:
— Спасибо, что проводили нас домой, шериф.
Адам окинул взглядом ярмарочный фургон и поморщился. Как можно видеть в нем дом? Однако эти двое казались счастливее, чем он чувствовал себя даже в отцовском доме.
— Ну, вы, наверное, заметили, что я не могу сладить со своей тетей, если она что-нибудь задумает. Я никогда не мог отказать ей.
Бренди это действительно заметила и подумала, что это многое говорит о его личности.
— Она чудесная леди. Мне она очень нравится. А Дейни влюбилась в нее с первого взгляда.
— У Кармел большой опыт общения с маленькими девочками. Она помогала мне воспитывать сестер после гибели родителей.
— Она рассказала нам о пожаре. Мне очень жаль. Должно быть, у вас было тяжелое время.
— Я неплохо справился, — пожал он плечами.
Бренди не знала, было ли это правдой. Она подозревала, что трагедия во многом повлияла на него.
— Мне нужно к Дейни, — сказала она, чувствуя, что ей не хочется уходить от него. Облегчение, которое она ощутила, когда узнала, что он не женат на Сюзанне, вновь затопило ее. Бренди вспомнила его поцелуй и заглянула ему в глаза. Помнит ли он это так же, как она? Собирается ли он снова поцеловать ее?
Он протянул руку и положил ладонь ей на плечо:
— Я хотел извиниться за свое поведение. Я не имел права говорить некоторые вещи, которые сказал вам.
По лицу Бренди скользнуло удивление, с которым она быстро справилась, и она сказала:
— Вы просто заботились о своей тете. Я не могу винить вас за это.
— Я хотел сказать именно то, что говорил. Я не хочу, чтобы мою тетю снова обидели. Но это не извиняет мою грубость. Я знаю свою тетю лучше, чем кто-либо. Если бы ей очень захотелось увидеть вас, она нашла бы способ.
— Клянусь, я не давала ей никаких обещаний, кроме одного: я сделаю все, что смогу, чтобы помочь ей.
Он кивнул, и Бренди почувствовала, как напряженное молчание повисло между ними. Адам наклонился вперед, словно хотел еще раз прижать свои губы к ее, и Бренди почувствовала, что не может дышать.