— Ну, теперь вы видите, что она ошиблась. — Она ненавидела себя. Она становилась похожей на них, на проклятых Моруцци. Ее удивило, как легко слетают слова с языка, как спокойно она лжет, чтобы защитить ненавистного мужа. Но что еще она могла сделать? Барти придет домой в любую минуту, впадет в бешенство, застав здесь полицию, роющуюся в его столе. «И все же, — подумала Марионетта, — хорошо, уже то, что его ярость будет направлена на кого-то другого, не на нее…» — Я полагаю, у вас есть ордер на обыск дома моего мужа? — спросила она инспектора, осмелившись встретиться с ним взглядом и несколько вызывающе подняв голову.
Он, казалось, ожидал этого вопроса, потому что посмотрел на нее слегка разочарованно.
— Разумеется, у нас есть ордер, — устало произнес он. — Так вы скажете нам, где ваш муж?
— Я не знаю, где он.
Он безразлично пожал плечами.
— Это не имеет значения. Рано или поздно мы его схватим.
Женщина почувствовала, как в ней затеплилась надежда.
— Вы собираетесь его арестовать? — осведомилась она, изо всех сил стараясь казаться безразличной.
На этот раз инспектор вгляделся в нее повнимательнее.
— Разумеется, мы его арестуем, — заверил он. — У нас хватит улик, чтобы засадить его по меньшей мере лет на двадцать.
К его удивлению, молодая женщина расплакалась. Она начала искать в сумке платок, инспектор достал из кармана свой и передал ей.
— Очень трогательно, — сухо заметил он. — Приятно знать, что у Барти есть преданная жена, которая станет навещать его в тюрьме… Жаль только, что оба вы уже сильно состаритесь, когда он выйдет.
Марионетта качала головой, спрятав лицо в складках огромного мужского платка.
— Вы не понимаете, — сказала она приглушенно. Затем внезапно, раздраженно вытерев слезы, взглянула на него, и он увидел, что женщина улыбается. Странно, он не мог вспомнить улыбку на лице этой Перетти. — Я рада, что вы его арестуете, — говорила она, — я рада…
Открылась дверь, и появился полицейский в форме.
— Миссис Мак-Куин спрашивает, не хотите ли вы чаю, — с надеждой поинтересовался он.
Инспектор все еще удивленно взирал на Марионетту. Потом повернулся к двери.
— Отлично, — проговорил он. — Я как раз собирался предложить… — он снова взглянул на Марионетту, — разумеется, если вы не возражаете, миссис Моруцци?
Она все вертела в руках платок.
— Конечно, — произнесла она, почти не слушая его. Барти сядет в тюрьму! Безусловно, она не освободится, ей все еще придется платить долг Моруцци, но, по крайней мере, избавится от мужа. Ей не придется больше жить с психопатом, не придется страшиться его гнева, его вспышек ярости, терпеть его руки на своем теле…