Женщина угодливо отступила.
— Ну, если вы так уверены, мадам… Я пойду и отнесу чай полицейским.
Она ушла. Брат ухмыльнулся, на минуту став прежним Тони.
— Мадам! — воскликнул он. — Поверить не могу, она назвала тебя мадам! — Затем посмотрел на сестру так, будто увидел ее впервые. Он обратил внимание на красную куртку и брюки, на ее манеру поджимать под себя ноги, сидя на диване.
Она разливала чай, не видя его изучающего взгляда.
— А ты изменилась, сестренка, — заметил он.
Она подняла брови.
— В самом деле?
Тони задумчиво смотрел на нее.
— Ты выросла, — наконец сказал он.
Марионетта засмеялась и передала ему чашку с чаем.
— Надеюсь! — согласилась она. — Ведь прошло столько времени.
Потом он заметил, как при улыбке поднимаются оба уголка ее рта, и понял, что это самая главная перемена. Интересно, что же случилось? Может, Моруцци заплатили за пластическую операцию? Может, они все-таки были добры к ней? Но ведь не была же она счастлива с Барти Моруцци? Мысль эта показалась ему кощунственной, и у него не хватило смелости облечь ее в слова. Тони потягивал чай, не отрывая от сестры взгляда.
— Ты хорошо выглядишь, — произнес он наконец в той ворчливой манере, в какой братья обычно говорят сестрам комплименты.
Она засмеялась.
— Я появляюсь здесь в старых брюках и чужой потрепанной куртке, а ты говоришь мне, что я хорошо выгляжу? — Она состроила ему гримасу. — Посмотрел бы ты на меня в вечерних платьях и роскошном манто, купленных Моруцци, — развеселилась она, но тут же поняла, что пошутила неудачно. Само упоминание имени Моруцци сразу портило испытываемую ими радость.
Оба уставились в камин, будто стараясь усилием воли заставить его зажечься. На улице заскрипели тормоза подъехавшей машины.
— Они все нашли, — поведал Тони, — в столе Барти, все доказательства. Полиции никогда раньше не удавалось получить ордер на обыск, но после того как я выступил с заявлением, они смогут привлечь его к ответственности.
— Знаю, — проговорила Марионетта, — мне инспектор Дэвис сказал. Я могу только благодарить за это Бога.
Тони с облегчением посмотрел на сестру. Значит, она все такая же, какой была несколько лет назад: она не стала членом семьи Моруцци, чего он очень страшился. По выражению лица Марионетты можно было понять, что мысль о заключении Барти в тюрьму принесла ей радость, не боль. Он сжал ее руку.
— Пей чай, пока не остыл, — улыбнулась Марионетта. Слов никаких не требовалось. Она встала, подошла к окну и посмотрела сквозь тюлевые занавески. — Еще одна полицейская машина. Кто-то идет по дорожке…