— Сицилийцы, finalmente![29] В Йоркшире!
Послышался стук в дверь. Марионетта отдала деду газету.
— Вот! — показала она. — Сам читай!
Он ухмыльнулся, глядя ей вслед и переворачивая газету худыми руками. Уже больше похоже на его внучку. Они постоянно ссорились из-за того, что Франко не умел читать и не желал учиться.
— Это отец Джозеф, дедушка! — Она вернулась в комнату, ведя за собой старого священника из церкви Святого Патрика. Мужчины дружили долгие годы, часто вспоминали, как приехали в Лондон в начале века совсем еще молодыми, полными энтузиазма и желания устроиться в этой незнакомой сырой стране.
— Как себя чувствуешь, старый приятель? — спросил священник, усаживаясь на стул у кровати. — Я пришел рассказать тебе все сплетни.
— Он и так уже все знает, святой отец, — улыбнулась Марионетта. — Он каждое утро их из меня вытаскивает.
— Я слышал про эту Сильвию Конти, путану. — Дед попытался сесть и закашлялся. — Антонио мне утром рассказал…
Священник обернулся и посмотрел на Марионетту.
— Давай поговорим об этом в другой раз, — сказал он твердо, считая, что не следует обсуждать судьбу проститутки в присутствии молодой женщины, к тому же знавшей несчастную. — Во всяком случае, — добавил отец Джозеф, — мне кажется, мы можем отпустить ненадолго твою внучку посмотреть на забег. — Он поднял руку, когда Марионетта из вежливости попыталась протестовать. — Не делай вид, что тебе не хочется побывать там.
Девушка с благодарностью поцеловала ему руку.
— Спасибо, святой отец…
— Только не забудь сегодня снова прийти к мессе! — Он похлопал ее по щеке. — Я часок здесь посижу.
Она просияла в предвкушении неожиданной свободы.
— Grazie, padre! Я еще раньше вернусь, обещаю!
Через открытую дверь Франко мог видеть с кровати, как Марионетта направилась к большому шкафу в гостиной и что-то ищет.
— Поспеши, внучка! — проворчал он. — Что ты выискиваешь в этом ящике с шитьем?
Она удовлетворенно выпрямилась, сжимая в руке обрезок черной атласной ленты.
— Я знала, что она где-то лежит! — воскликнула девушка и вернулась в спальню. — Завяжите ее мне, святой отец, — попросила она с некоторым вызовом в голосе, вытянув руку.
Священник обвязал ленту вокруг ее руки. Так делали, чтобы объявить о трауре и в дань уважения к умершему.
— По кому траур? — спросил он, поправляя ленту.
Она оглянулась на деда. Он понял, что она сейчас скажет.
— По Сильвии, — сказала она. — Сильвии Конти. Путане. Он была моей лучшей подругой.
В этом году забег начинался на Дин-стрит. Марионетта спешила по заполненным людьми улицам, то и дело здороваясь со знакомыми. Она вполне могла успеть к началу забега, и ей хотелось, чтобы Марио видел, как она его поддерживает. В этом году у брата серьезные соперники. Ходили слухи, что «Ройял» выставил сильную команду, а сколько тренировались ребята из кафе «У Дженнаро»! Команда Марио состояла из официантов маленьких кафе, разбросанных по всему Сохо, и не имела особых шансов на победу. Во всяком случае, так думала Марионетта, полагая, что тем более надо появиться у старта и поддержать их.