У Стефки имелось одно очень полезное свойство: лживость и губительность ее натуры была упрятана настолько глубоко, что и менее простодушные люди, чем добрая, доверчивая Ефросинья, принимали поведение черноглазой беляночки за чистую монету. А вернее всего, Стефка бесподобно умела приспособиться к окружающим. Со злыми она была злой, с добрыми – доброй, с верующими – истовой ханжой, с безверными – еретичкой… Так заяц бывает то серым, то белым, спасая свою жизнь летом и зимой. Но кто бы знал, с каким облегчением стряхнула она с себя личину злосчастной смиренницы, которую вынужденно носила при Ефросинье! Каким счастьем было наконец вырваться из опостылевшей, ненавистной Стрелецкой слободы, вдохнуть свежий воздух свободы!
Сначала Стефка думала, что ей необычайно повезло с Егором. Никакого труда не составляло беспрестанно будоражить во влюбленном по уши мужике чувство раскаяния. Нет, она никогда и ни за что не упрекала добродушного увальня, но когда ее черные глаза наливались слезами, это действовало на Егора сильнее всяких слов. Сознание своей вины перед беззащитной красавицей засело в его сердце такой занозой, вытащить которую не смогла бы никакая сила. Сначала принял участие в жестоком насилии, потом стал убийцей… ведь изувеченный им Никита Воронихин умер меньше чем через полгода. То, что убийцей он сделался из-за Стефки, Егор со временем как-то позабыл.
Конечно, по мнению Стефки, Никита получил, что заслужил, однако убийство есть убийство… Узнав о смерти товарища, Егор на время крепко затужил. А Стефка искренне радовалась за Ефросинью, за эту приветливую простушку, которая небось рада была свалить с плеч эту невыносимую ношу – беспомощного мужа. Еще радовалась тому, что они с Егором надежно укрыты в Калуге от гнева московских стрельцов.
Ефросинья не писала к Стефке – опасалась, видимо, навести погоню на след беглецов. Но все-таки вести из Москвы порою доходили: то сосед повстречал на ярмарке знакомого, то кто-нибудь получил письмо от родственника, а то и просто слух прилетел неведомо откуда. Благодаря этим обрывочным весточкам Стефка с Егором и его матерью узнавали о жизни былых друзей и соседей, да и вообще о жизни столицы. Первый месяц после приезда в Калугу жили, готовые каждую минуту сорваться в новое бегство. Егор все вел разговоры о воскресшем царе Димитрии, к которому он очень хотел бы пойти на службу. Он искренне верил в правду слухов о том, что государь остался жив, предпочитал бы служить ему, а не Шуйскому и уже совсем было собрался уйти из Калуги навстречу войскам Димитрия.