Первое желание Винни — тотчас прервать разговор. Еще никто из детей или взрослых не предлагал ей материал за деньги, и сама мысль об этом ей неприятна. Фольклор — бесплатное искусство, он никому не принадлежит. Как говорит один ее коллега-марксист, «это не часть капиталистической товарно-денежной системы», и в этом для Винни таится очарование фольклора. Но вдруг противная девчонка знает интересные, редкие стихи? За тридцать с лишним лет работы Винни поняла, что никогда нельзя отвергать материал или судить о его ценности по внешности того, кто предлагает. Да и видит бог, этой девочке лишние деньги не помешали бы.
— Не знаю. — Винни смеется, чувствуя себя неловко. — Пятьдесят пенсов устроит?
— Идет. — Девочка отвечает с готовностью, почти радостно. Видимо, ей предложили намного больше, чем она ожидала.
Винни достает записную книжку и ручку; тут же, поймав недоверчивый взгляд девочки, начинает рыться в кошельке. Когда Винни в первый раз приехала в Англию, в ходу еще была старая серебряная монета. Новая, восьмиугольная, кажется ей похожей на дешевую медаль: Британия, сидя со щитом на льве, съежилась, и вид у нее испуганный.
Куда бы присесть? Нехотя Винни опускается на грязноватую цементную плиту у здания школы — больше ничего подходящего нет.
Зажав в руке монету, девочка с сиреневыми волосами бросается вдоль прохода к опустевшей детской площадке, оттуда — в сторону улицы. Может быть, ей всего-то нужно было выманить деньги и убежать? — думает Винни. Но нет: осмотревшись вокруг, девочка тем же путем возвращается назад.
— Начнем? — говорит она.
— Минуточку. — Винни открывает записную книжку. — Как тебя зовут?
Девочка отступает на шаг:
— Это еще зачем?
— Для порядка, — успокаивает Винни. — Я никому не скажу.
Это не совсем так: во всех своих печатных работах Винни называет по именам и благодарит тех, кто ей помогал, и за эти годы многие из детей, которым попадались в руки книги или статьи Винни, благодарили ее в ответ в письмах.
— М-мэри… Мэлони.
Ясно, что это не настоящее имя девочки, но Винни все равно записывает.
— Ну, начинай.
«Мэри Мэлони» наклоняется поближе к Винни и хрипло шепчет:
Розочку на платье приколи мне, мать.
Два негритосика меня хотят поймать.
Оба слепые, меня им не догнать,
Розочку на платье приколи мне, мать.
Не стоит даже делать вид, что стишок нравится. Но Винни прежде его не слышала, поэтому записывает, а потом, как всегда, читает вслух для проверки.
— Ага, правильно.
— Спасибо. А еще?
Мэри Мэлони молчит, прислонившись к закопченной кирпичной стене. Подол юбки у нее порван, розовые носки спущены, красные дерматиновые туфли на толстой подошве все в царапинах, худые незагорелые ноги покрыты гусиной кожей.