– Что-то не так, Балфур? – спросила она, молясь, чтобы он не сумел расслышать в дрожащем голосе охватившего ее страха.
– Мы нашли Малкольма, нашего человека в лагере Битона, – его повесили на дереве за деревней. – Потрясение, исказившее побледневшее лицо Мелди, было столь явным, что усомниться в его искренности было практически невозможно, однако Балфур не спешил менять гнев на милость, зная, что больше не может позволить себе слепо доверять тому, что видел, слышал или даже чувствовал, если дело касалось Мэлди.
– О Балфур, мне так жаль, – произнесла девушка и поднялась, намереваясь приблизиться к нему.
– Почему? Может, ты знала, что Битон собирается убить его?
Она остановилась так внезапно, что едва не споткнулась, и уставилась на него в замешательстве.
– С чего ты взял, что мне известны намерения Битона? – спросила Мэлди, подумав, не прознал ли Балфур о том, кто она. Девушка с трудом поборола желание бежать со всех ног от равнодушного, охваченного ледяной яростью незнакомца, в которого вдруг превратился Балфур.
– А ты не находишь странным, что Битон, который за долгие тринадцать лет ни разу не раскрыл ни одного засланного к нему лазутчика, внезапно разоблачил беднягу Малкольма? – Он наблюдал, как последние краски сбежали с ее лица, покрыв его мертвенной бледностью, и мучительно боролся с порывом утешить и успокоить девушку, забрав назад жестокие обвинения.
– Ты считаешь, что я помогаю Битону? Может, это Гризель выдала Малкольма врагу?
– Гризель умерла две недели назад, как, впрочем, и люди, с которыми она встречалась. А значит, никто из них не мог передать Битону этих сведений. Более того, если бы эта предательница выдала Малкольма, то парня прикончили бы намного раньше. Нет, это должен быть кто-то еще.
– И ты полагаешь, что этот «кто-то» – я? – прошептала Мэлди совершенно убитым голосом, с трудом выдавливая слова сквозь вставший в горле ком. Она никогда не думала, что ей может быть так больно.
– Тогда докажи обратное. Представь хоть какое-то свидетельство своей невиновности.
Мэлди немного поколебалась, его слова ранили сердце, словно острый меч. Она давно ожидала чего-то подобного. Со дня прибытия в Донкойл девушка постоянно боялась, что тайна ее происхождения будет раскрыта. Она думала, что утратит доверие клана сразу же, как только обнаружится, что она дочь Битона, пусть и незаконная. Но, как оказалось, чтобы начать подозревать ее, им вовсе не требовалось узнать ее позорный секрет.
Единственной причиной для столь тяжкого обвинения было то, что она чужая среди Мюрреев. Похоже, даже предательство Гризель не заставило людей Балфура увидеть и принять очевидное – изменником вполне мог оказаться их же соплеменник. Мэлди почувствовала, как ее сердце заполняет горечь обиды и гнева. Да, возможно, она и не рассказала им о себе, но это еще не повод думать, что она способна выдать кого-то, обрекая тем самым на верную гибель.