— Да, дела. Ну, а ты-то?! Ты-то, как здесь оказался?
Карпыч опустил голову, вздохнул и вдруг скорчился в плаксивой гримасе. Так и не ответив, он закрыл лицо ладонями, будто прячась за ними, и несколько секунд сидел, не шелохнувшись. Гость кашлянул. Бродяга оторвал ладони и посмотрел скорбным взглядом. Взглядом человека, в одночасье потерявшим все.
— Как оказался?! А вот так! Поимели меня, почти как вас — щенков. А потом — на помойку!
Макс цинично ухмыльнулся: «Про щенков, это ты зря». Но прерывать порыв пьяного откровения было рано.
— Погоди, уволили что-ли тебя?
Вопроса Карпыч не слышал — начав играть роль, прерываться он был не намерен.
— Шесть лет уже в этом дурдоме. Вон с Маней, — грязный палец ткнул в сторону пьяной подруги, — с утра насобираем бутылок и в скупку. Или металла, если повезет. А вечером хлебнешь ее родимую, и забываешься. Только так и выживаем.
— А чего случилось-то?! У тебя ж дом был, хозяйство?!
— Был! — Карпыч втянул дым и зажмурился. — Что ты думаешь, я сам, по доброй воле сюда переехал?! Дом мой какая-то сука подожгла! Ночью! Два месяца по больницам кочевал, одной ногой на том свете! Еле выкарабкался. Да только из одного казенного дома чуть в другой не попал.
— Что так?
— А вот так! Я ведь не один погорел. В доме… пять пацанов было. Сечешь?!
— Ну?!
— Вот они-то и сгорели! Живьем! Их сразу-то не нашли, а потом, когда головешки стали разбирать, там кости обгоревшие и вылезли. Я только в сознанку пришел, а у меня в палате уже следак сидит. Что за пацаны? Откуда? Я еще не пойму — на каком свете нахожусь, а тут мне такие вопросы. В общем, тогда я сказать ничего не смог, а потом меня Хозяин навестил. Сказал, чтобы я ментам говорил, что ничего не помню. В общем, отмазал. Устроил все так, будто левые беспризорники залезли в дом и подожгли. Херня, конечно, полная. Только кому оно надо — разбираться-то? Замяли дело.
— Дорого встало?
— Не знаю, без меня все решили.
— А потом?
— Что потом?! Вышел я из больнички, — Карпыч вздохнул и вытер слезу, — и все! Амба полная! Не поверишь, никого. Ни дома, ни Марка, ни Хозяина! Ни одна сука не встретила, не помогла. Мне ж инвалидность дали, второй группы. Я ноги еле передвигал. Вышел, сразу на вокзал, на электричку. Приехал, а там одни головешки.
Теперь Карпыч переигрывал. Скривив губы, почти рыдал. Еще немного и, фонтан горьких слез мог затопить грязный пол хибары.
— Карпыч, а ты того… не пиздишь мне тут?! — Гость вытащил из пачки сигарету. — Что-то не верится, что тебя так вот — одного, на произвол судьбы.
— Ты что, молокосос, не веришь?! — От возмущения, Карпыч даже привстал. Глаза его налились кровью, а пальцы непроизвольно сжались. — Не веришь, да? Думаешь, я сам все похерил?! И потом сюда?!