Со временем появился у Георгия и другой «бизнес». Тайный и с душком. Но запаха он предпочитал не замечать, ибо деньги отбивали любое зловоние…
Подъехав к палаткам на площади, он услышал детские крики. Георгий не спрятал взгляд в ящики, а напротив пристально смотрел за развернувшейся расправой. Зрелище было не для слабонервных — беспризорников били жестко и даже жестоко. «Не иначе что-то серьезное, — думал Туфченко. — Знать бы что. Забьют, ведь, пацанов». Затянувшись, он выбросил окурок, хлопнул дверцей и бодрым шагом направился к браткам.
— Эй, парни!
Занеся ногу над Пашкой, Длинный остановился и недоуменно уставился на незнакомца.
— Вы чего их так? — Туфченко смотрел открыто и без страха. — Убьете ведь?!
Теперь и Крепыш повернулся к странному типу.
— Мужик, тебе чего надо?! — В Туфченко впился разъяренный взгляд. — Это, ёб, твои что-ли шакалята?!
Мужик немного стушевался. Волчьи огоньки в глазах истязателей не сулили ничего хорошего. С таким продолжением можно и самому было «попасть под раздачу». Просто так, за компанию. Георгий поправился.
— Да, вы что?! — Широкая улыбка деревенского простодыры расползлась по морщинистой физиономии. — Какие же они — мои?! Вы что, сами не видите: пацаны — беспризорники?!
— А чего тогда? — Длинный не понимал. — Валил бы нахрен!
Но Туфченко уже натянул на себя маску жалостливого прохожего и решил до конца играть избранную роль.
— Они что — сперли у вас чего?!
— Сперли! Почти.
— Так это, наверное, с голодухи.
— С голодухи — жрать просят, а не борсетки таскают! — Крепыш бережно поправил вещь под мышкой. Дышал он уже спокойнее и глубже, отчего красное лицо его понемногу стало приобретать привычный розовый вид. — Ну, не сука, а?! Еще немного и пиздец!
Длинный согласно закивал и пнул Пашку по ребрам. Несильно, но для порядка. Крепыш хотел поддержать почин, но Максим громко заскулил.
— Дяденька, не надо! Больно! Пожалуйста, не надо!
Жалостливый плач вкупе с осуждающим взглядом прохожего сделали свое дело. Истязать кающегося было уже не с руки. Злость, хоть и не вся, отпустила. Словно воздух из дырявой шины, пошла на убыль. Крепыш пнул утрамбованный снег.
— Мочить вас надо! Или в крематорий! Живьем! Все равно, ничего путного уже не выйдет!
— Базара нет. — Поддержал Длинный. — Можно в речку, как котят.
Братки заржали, а странный мужик стоял и чего-то ждал.
— Я тут продукты в приют вожу: картошку, морковь, лук. Там таких, как они — полно. И их бы туда.
— Я ж тебе говорю: в живодерню их надо, а не в приют! — Крепыш был категоричен.
— А там все предусмотрено. — Туфченко хитро улыбнулся. — Заслужат, окажутся в живодерне. С этим там полный порядок.