Молодой Руперт стал рассыпаться в извинениях. У них были спешные дела в замке.
– В таком случае, – сказал я, делая движение рукой, – до скорого свидания. Желаю ближе с вами познакомиться!
– Мы будем просить ваше величество как можно скорей представить эту возможность! – отвечал Руперт весело и прошел мимо Занта с таким насмешливым презрением на лице, что я видел, как старик сжал кулак и нахмурился темнее ночи.
По моему мнению, если человек должен быть негодяем, пусть будет негодяем веселым, и мне нравился Руперт Гентцау более своих длиннолицых, с прищуренными глазами, товарищей. Грех становится не хуже, если грешить весело и с шиком.
Странно было, что в эту ночь, вместо того, чтобы есть отличный обед, приготовленный моими поварами, я должен был предоставить его своей свите, оставшейся под председательством Занта, а сам отправился с Фрицем в городок Зенду, в небольшой, знакомый мне постоялый двор. В этой поездке было мало опасности; вечера были длинные и светлые, и дорога по эту сторону Зенды очень людная. Итак мы отправились в сопровождении конюха. Я тщательно закутался в большой плащ.
– Фриц, – сказал я, когда мы въезжали в город, – в этом постоялом дворе живет необыкновенно хорошенькая девушка.
– Откуда вы ее знаете? – спросил он.
– Я был здесь! – отвечал я.
– С тех пор? – начал он.
– Нет раньше, – возразил я.
– Но она вас узнает?
– Конечно, узнает. Не спорьте, милый друг, но выслушайте меня. Мы два приближенных короля, и один из них страдает зубной болью. Другой закажет отдельную комнату и обед и, конечно, бутылку лучшего вина для больного. И если он так умен, как я думаю, то нам будет прислуживать хорошенькая девушка, а не кто-либо иной!
– А если она не захочет? – возразил Фриц.
– Милый Фриц, – сказал я, – если она не захочет ради вас, то захочет ради меня!
Мы подъехали к дому. Нельзя было разглядеть ничего, кроме моих глаз, когда я вошел. Хозяйка приняла нас; минуты две спустя появилась моя маленькая приятельница, всегда сторожившая, как мне кажется, гостей, которые казались ей интересными. Мы заказали обед и вино. Я уселся в отдельной комнате. Через минуту вошел Фриц.
– Она придет! – сказал он.
– Если бы она не пришла, я бы удивился вкусу графини Гельги!
Она вошла. Я дал ей время поставить вино, так как не хотел, чтобы она его уронила. Фриц налил вина в стакан и подал мне.
– Что, господин очень страдает? – спросила девушка участливо.
– Господин страдает не более, как когда виделся с вами в последний раз! – отвечал я, откидывая плащ.
Она вздрогнула и слегка вскрикнула. Потом воскликнула: