I
НЕСКОЛЬКО СЛОВ О РАССЕНДИЛЯХ И ЭЛЬФБЕРГАХ
– Я все думаю, когда же вы, наконец, решитесь заняться чем-нибудь, Рудольф? – проговорила жена моего брата.
– Дорогая Роза, – отвечал я, кладя на стол ложку, – зачем мне надо непременно заниматься чем-нибудь? Мое положение и так приятно. Моих доходов почти хватает на мои запросы (ничьих доходов никогда не хватает, как известно). Я пользуюсь определенным общественным положением, я – брат лорда Берлесдона и деверь милейшей особы, его жены.
Этого довольно!
– Вам двадцать девять лет, – заметила она, – и вы ничем не занимались, только…
– Шатался по свету? Правда. В нашей семье можно ничем не заниматься.
Последнее мое замечание было неприятно Розе, так как всякий знает (а поэтому можно напомнить об этом), что хотя она и хорошенькая и воспитанная женщина, но ее фамилия далеко не может равняться с фамилией Рассендилей. Кроме своих достоинств, она обладала большим состоянием, и мой брат Роберт имел достаточно мудрости, чтобы не придавать значения ее предкам. Что же касается предков, то следующее замечание Розы не лишено истины.
– Знатные роды часто хуже прочих! – сказала она.
После этого я погладил свои волосы: я хорошо знал, на что она намекала.
– Я так рада, что у Роберта волосы черные! – вскричала она.
В эту минуту вошел Роберт (он встает в семь часов и работает до завтрака). Он взглянул на свою жену, щеки которой разгорелись, и он ласково потрепал их.
– Что случилось, дорогая? – спросил он.
– Она недовольна моим бездельем и моими рыжими волосами! – сказал я обиженным тоном.
– Конечно, он не виноват в цвете своих волос! – снизошла Роза.
– Они иногда проявляют себя через несколько поколений, – сказал мой брат. – Тоже и нос. У Рудольфа и то, и другое сразу!…
– Я бы хотела, чтоб они не проявлялись! – продолжала Роза, все еще горячась.
– А мне они скорее нравятся, – заметил я, и, поклонился портрету графини Амалии.
У невестки вырвалось от нетерпения:
– Я бы желала, чтобы вынесли эту картину, Роберт! – сказала она мужу.
– Милая Роза! – воскликнул он.
– Небеса! – прибавил я.
– Тогда обо всем этом скорей бы забыли! – продолжала она.
– Едва ли! – глядя на меня, сказал Роберт и покачал головой.
– Но зачем же забывать об этом? – спросил я.
– Рудольф! – вскричала невестка, очень мило краснея.
Я рассмеялся и принялся снова есть яйцо. По крайней мере я отделался от вопроса, чем я должен заниматься. Для того, чтобы закончить спор и чтобы еще немного посердить свою строгую маленькую невестку, я прибавил:
– А мне даже нравится быть Эльфбергом!
Когда я обычно читаю книгу, то всегда пропускаю объяснения, но, начав сам писать, вижу, что должен разъяснить, почему моя невестка недовольна моим носом и волосами и почему я осмелился назвать себя Эльфбергом. Какой бы ни была знатная фамилия Рассендили в течение долгих лет, но никакая знатность не дает ей право на родство со знаменитой фамилией Эльфбергов или на принадлежность к этому королевскому дому. Какая может быть связь между дворцом в Стрельзау или Зендовским замком и домом №305 в Парк-Лэйне?