— Складно излагаешь, боярин… Всё сосчитано, взвешено и оценено, так? Но вот тут какая закавыка имеется: мои офицеры за последние годы распрямились и почувствовали себя свободными людьми, мужчинами и воинами — а ну как им не понравится такой расклад? А вдруг не захотят они дарить наши богатства дяде заморскому, и что тогда? И рановато ты князя Александра со счётов списываешь — он жив-здоров, и помирать не собирается.
— У твоих офицеров, воевода, — в голосе московского гостя появилась жёсткость, так не вяжущаяся с его не слишком воинственным обликом, — есть жёны и дети, которые живут в береговых посёлках. На дворе двадцать первый век, а не четырнадцатый, и группа хорошо подготовленных террористов сможет проникнуть куда угодно. Здесь у вас лесотундра — её не перекроешь сплошной сетью патрулей. А князь Александр — о нём разговор особый, сначала мне хотелось бы услышать, что ты мне скажешь.
— Скажу, — с расстановкой произнёс адмирал, и что-то в его голосе заставило боярина Зиновия насторожиться. — Обвал, похоже, вас, "элитариев", так ничему и не научил — опять вы наступаете на те же грабли и прикидываете, кого и за сколько можно купить. Я обещал тебе неприкосновенность, и слова своего не нарушу — только поэтому тебе через полчаса не оттяпают голову на площади у Пяти Углов. Сиди, не дёргайся. Полетишь домой, а там своим передашь, что ни глобам, ни кому другому мы нашу нефть не отдадим — самим пригодится, пусть не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра. И дай тебе бог долететь до Москвы, боярин, потому что если сядете вы на вынужденную где-нибудь под Костромой, то жить тебе останется только до той поры, пока местные смерды на вас не набредут. А как набредут да узнают, кто ты есть, тут же тебя и поднимут на вилы или что похуже сотворят. Любят вас на Руси, ох и любят… И ещё тебе скажу, боярин московский: если хоть одна женщина или один ребёнок в любом из наших посёлков от Полярного до Лиинахамари "случайно" попадёт под машину или под выстрел из-за угла, то через пятнадцать минут с дежурной подводной лодки взлетит ракета с термоядерной боеголовкой. И полетит она… Правильно, не за море-океан, а прямо на ваш подмосковный Элитный Посад. Мне и приказывать не придётся — такой случай мы давно уже в расчёт приняли: знаем, с кем дело имеем, и чего от вас можно ждать.
— Вы… вы сумасшедший… — пробормотал Зиновий, с ужасом глядя на потемневшее лицо воеводы. — Вы, русский офицер, санкционируете массовое убийство русских людей?!
— А вы не русские, нет у вас роду-племени. И не люди, если разобраться, — паразиты вы кровососущие. Пожирали вы страну, давясь и чавкая, довели её до самого края, а теперь, когда она только-только в себя приходит, вы опять за старое? Так что выжечь вас начисто — это дело благое. И ядерная бомба для этого очень даже подходит, если уж князь Василий не может вас передавить, как гнид поганых. Мучаться вы не будете, хоть вы это и заслужили — вы просто очень быстро сгорите вместе с вашими роскошными особняками, откормленными шлюхами, тупоголовыми телохранителями, внутренними бассейнами и холодильниками для шуб. Стёкла расплавятся и потекут соплями по стенам, но недолго — ударная волна сметёт всё, и останется на месте вашего Элитного Посада чёрное радиоактивное пятно. Вот такой тебе будет мой ответ, боярин Зиновий.