Мама не отвечала.
Наверное, опять министр запер их готовить какой-нибудь доклад президенту — мамуля у Майки была крутая.
Тогда позвонила папе. Тот трубку снял сразу.
— Алло! — ответил папуля.
— Папик, ты как там?
— У нас все отлично. Как у вас?
— У нас тоже все хорошо. — Майке вдруг ужасно не захотелось изливать на папика свои проблемы. Он же испереживается весь.
— Тебя бы вот еще сюда вытащить малыша понянчить, — неожиданно добавила она.
Эта мысль пришла Майке внезапно, уже в процессе разговора.
Если бы только он приехал! Как хорошо было в детстве — прижмешься щекой к папиной груди (мама сантиментов не одобряла), а папа коснется губами Майкиного затылка — и все ее беды разом заканчивались.
И, наоборот, начинались праздники. Иногда, правда, немного странные. Например, сходить на набережную Москвы-реки, напротив «Красного Октября», чтобы понюхать запах шоколада.
Или прокатиться на троллейбусе маршрута «Б» пару колец по Садовке.
Или сгонять на Птичий рынок, погладить щенят и прочую живность, полную, по маминым словам, блох и болезнетворных микробов.
В общем, папа точно не был активным строителем коммунизма. А также — апологетом воспитания подрастающего поколения в духе современных требований.
Но счастливое детство двум отдельно взятым детям он обеспечил.
— Сама понянчишь, — ответил Владимир Сергеевич, и Майка, даже не видя его, точно знала — он улыбается.
Ну да, это ей намек на постоянно делавшую карьеру маму. Нет, определенно надо пройти по жизни где-то посередине между маминым и папиным путями.
— Папик, а ты не знаешь, где мама? Ни по одному телефону нет.
— Знаю, конечно. В Давосе симпозирует.
— Господи, как же я сама не догадалась? Все время ж по телику талдычат, — укорила себя дочка. — А ты один, значит, на хозяйстве?
— А что, это необычно? — Папик, похоже, разозлился.
— Да ладно тебе, папуль. У вас всю жизнь так.
Еще чуть-чуть поболтали, и Майка дала отбой.
В самом деле на душе стало немножко легче.
Только вот папуля в затылок Майку поцеловать может, однако сегодняшние ее проблемы точно не решит.
Придется самой.
Майка вытерла платочком набежавшие слезинки и с потоком ньюйоркцев нырнула в чрево подземки.
Ничего, справится.
Не подведет ни себя, ни родителей, ни своего будущего, но уже такого любимого сыночка.