Машинально отметив, что и из этих двоих самый крупный — от Катиного знакомого. Второго клиента на рекламной выставке честно выцепил Щеглов, он и в самом деле был талантливым менеджером.
Наталья, почувствовав, что начальство не в духе, не стала грузить его прочими производственными мелочами.
Вообще, с ней было максимально комфортно — и на работе, и в личных отношениях. Она вела себя так, будто ничего между ними не произошло. И делала это столь естественно, что уже и сам Чистов начинал сомневаться: а были ли на самом деле те необычно закончившиеся именины?
Устроившись за столом, решил просмотреть балансовый отчет, подготовленный Волковой. Вместо этого вновь, как в тот вечер, положил руки на стол, а голову — на руки. Разве что теперь лоб касался не мягкой и теплой шерсти свитера, а прочной холодноватой материи модного пиджака — за внешним видом мужа Екатерина следила так же, как и за своим. «Бывшего мужа», — сам себя поправил Владимир. Что это такое — одинокая жизнь после двадцати с лишним лет брака, — ему только предстояло выяснить.
Запищал сигнал внутреннего селектора. Чистов неохотно поднял голову и нажал на кнопку.
— Владимир Сергеевич, к вам пришли, — раздался голосок Наты Маленькой. — Можно зайти?
Господи, как же некстати!
Владимир мгновенно вспомнил и разговор с Басаргиным, и его, мягко говоря, нестандартную просьбу. Хорошо хоть, что сейчас может идти речь только о первой части этой просьбы — приеме его нынешней жены на работу.
А неплохая была бы рокировочка, вдруг ухмыльнулся про себя Чистов, женись он в итоге на осчастливленной жене Басаргина!
Но веселья — даже на секунду — не получилось.
Он настолько не хотел оставаться без Кати, что никакая другая женщина в данный момент его не интересовала.
— Пусть заходит, — ответил он. Отказываться нельзя, иначе получится, что вместо Басаргина он мстит и без того оказавшейся в непростом положении девице. А раз нельзя отказаться от неприятного дела, значит, надо его побыстрее закончить.
Гостья вошла, поздоровалась.
— Вы Марина? — на всякий случай уточнил он.
— Да, — подтвердила она.
Он вышел из-за стола, помог ей снять пальто и усадил за стол, напротив своего кресла.
Вообще-то он был удивлен.
Ожидал увидеть холеную даму, в свои тридцать выглядевшую на двадцать пять.
Ожидал дорогого и умелого макияжа.
Наконец, уверенных глаз ожидал и жесткой речи, свойственной внезапно разбогатевшим людям.
Все оказалось не так, ну, может, кроме первого предположения. Дама на тридцать действительно никак не тянула.
Но она и на даму — в этом смысле — тоже не тянула. Тем более — на холеную.