Дверь открылась, маэстро вышел и остановился перед Аликс. Та виновато потупилась. Вероятно, надо что-то сказать. Но что?
Морлинг заговорил первым.
— Доченька моя, — нежно произнес он, — ты же не боишься меня, правильно?
Аликс вздрогнула, ощущая в себе волну радости и тепла. Она потеряла надежду услышать такое от матери. И вот Морлинг называет ее дочерью. В его голосе слышатся любовь и гордость. Девушка попыталась ответить, но не смогла подобрать нужных слов. Она с надеждой смотрела на отца. Тот наклонился и нежно поцеловал дочь в лоб. Затем взял ее под локоток, проводил в кабинет и усадил на софу.
Вспомнив о записке, Аликс спросила:
— Можно мне поговорить с вами… о личном? Без всяких секретов и недомол кок?
— Да, конечно. — Морлинг внимательно рассматривал девушку, будто видел ее впервые.
Та вскочила на ноги, взяла отца за руку и прижалась к его плечу.
— Милая моя! — воскликнул он растроганно и поцеловал Аликс в макушку с неподдельным обожанием. — И что же ты хочешь мне сказать?
Вместо ответа, Аликс выудила на свет конверт с запиской.
— Мне жаль… но я прочла это прежде, чем осознала, насколько письмо личное.
— Ах вот что…
Морлинг забрал конверт и одарил девушку взглядом, способным довести до нервной дрожи весь оркестр. Но Аликс казалось, что музыканты не боялись бы так сильно, знай они, какой на самом деле добрый у них дирижер.
— Но я рада, что прочла.
— Рада? Почему? Мне до сих пор не по себе, оттого что я посмел так грубо обратиться к Нине, — с ироничной усмешкой вымолвил Морлинг.
— Да я не об этом. Я хотела сказать… я рада, что вы женаты. Я и понятия об этом не имела.
— Как впрочем, и остальные. Возможно, Прескотт догадалась. Порой она позволяет себе расплывчатые циничные намеки. Но вероятно, для тебя этот факт крайне важен. Я как-то не подумал.
— Когда… это произошло? — робко поинтересовалась девушка.
— Что произошло, моя дорогая?
— Ну, когда вы с Ниной поженились?
Морлинг улыбнулся и призадумался.
— Мы были знакомы не больше трех недель. Она училась в консерватории, а я был молодым и совершенно невостребованным дирижером. Нина была красива. Невероятно красива. Наверное, тебе никогда не стать такой же прекрасной, — с дразнящей улыбкой заключил он. И они с Аликс перекинулись хитрыми, понимающими взглядами. Они-то знали, что Нина самая прекрасная женщина на свете. — Полные амбиций, — продолжил Морлинг, — мы были готовы завоевать весь мир. Но… как ни странно… мы признавали талант друг друга. В девятнадцать лет очень легко считать себя гением.
— Но вы всегда знали, что у нее чудесный голос? — перебила его Аликс в нетерпении.