И что же?
Ее отец умер. А пока она добиралась до него, успела отдать сердце человеку, которому было нужно только ее тело.
— Приятно провела время?
При звуке любимого голоса Кьяра открыла глаза, и слезы градом покатились по ее лицу. Она попыталась их унять, но они все лились, словно внутри у нее был скрыт неиссякаемый источник.
— Ну! — потребовал он. Оказывается, он сидел, сгорбившись, за столом у нее в комнате.
— Да, очень. Спасибо, — ответила она сквозь слезы.
Ее рыдания наконец пробились в его затуманенную вином голову. Он выпрямился и со стуком поставил бокал на стол.
— Кьяра!
Та молчала, и он подошел к ней. При виде ее залитого слезами лица Лука неожиданно протрезвел.
— Что он тебе сделал? Я убью мерзавца, будь он проклят! — Откинув с лица волосы, он стал неуклюже утирать ей слезы. — Не надо, девочка, не плачь.
Кьяра хотела сказать, что Ренцо никак не повинен в ее слезах, но Лука продолжал размазывать пальцами слезы по ее лицу, шепча ласковые слова.
Рыдания сотрясали ее, и она уже не пыталась сдерживать их.
Лука поднял ее на руки и, опустившись на стул у камина, усадил ее себе на колени. Баюкая словно ребенка, он стал ждать, пока она успокоится.
Постепенно рыдания стали утихать, но не потому, что прошла боль, а потому, что силы ее истощились. Она еще долго лежала в его объятиях. В комнате уже сгустились сумерки, когда она наконец пошевелилась.
— Можешь рассказать мне, что случилось?
— Все оказалось напрасным, — прошептала она.
— Что? — не понял он.
— Я приехала в Венецию, чтобы отомстить, а он умер.
— А-а. — Лука откинул пряди волос с ее лица. — Марко Парадини? — Он уже забыл, что сердился на нее за скрытность.
Она кивнула, и ее глаза снова наполнились слезами.
— А твоя мать?
— Она была его любовницей. Она всем пожертвовала ради него, переживания преждевременно состарили ее, и тогда он всех нас выкинул на улицу. Я все еще вижу, как она стоит на коленях посреди грязной улицы, умоляя сжалиться хотя бы над детьми, которых она ему родила. А он сказал, что уже достаточно заботился о потаскушке и ее отродьях, прижитых вообще неизвестно от кого. Спустя неделю моя мать заболела, и я пошла туда, откуда нас выгнали, в надежде на помощь. Но он уехал. Служанка сказала, что он вернулся на родину — в Венецию. Тогда я поклялась, что разыщу его. И я его нашла, — горько улыбнулась она. — Но мертвецу не отомстишь.
— Ты поэтому плакала?
Кьяра кивнула.
— А Санмарко? Он тебя не обидел?
— Зачем ему обижать меня?
— А зачем мужчины обижают женщин?
— Он мой брат, — сказала Кьяра, помолчав. — Пусть только по отцу, но у него доброе сердце, и с ним тоже поступили несправедливо. Может быть, даже хуже, чем со мной. Моя мать по крайней мере меня любила.