Когда лес впереди начал расступаться, открывая обширную пустошь, человек окинул ее взглядом и во весь голос выматерился. Только вот бранные слова из его пересохшей, как пустыня, глотки звучали подобно хриплому клекоту птицы. Снорки позади уже не ревели и не рычали, несясь следом за добычей, но земля содрогалась от их тяжелого топота.
Беглец растерянно закрутил головой в разные стороны, не сбавляя бега, и вдруг его мечущийся взгляд уцепился за кучу бетонных плит и какие-то руины, находящиеся в паре сотен метров правее. Это было уже гораздо лучше, чем играть со снорками в пятнашки! Человек припустил со всех ног туда. Чудовища позади хором взревели, будто почуяв что-то, еще больше их разозлившее. На ходу беглец обернулся. Его преследовало четверо снорков. Изначально их было семь. Видимо, двое остались пожирать убившегося об дерево собрата…
Руины вблизи оказались развалинами какого-то трехэтажного здания. Второй и третий ярусы строения не вынесли пронесшихся над ним катаклизмов трех минувших десятилетий и рухнули вниз кучами кирпича и раскрошенного бетона, да и первый этаж сплошь зиял уродливыми дырами и проломами, но еще вполне крепко стоял на земле. Беглец, надеясь сбить снорков со следа, запетлял меж руинами, плитами и нагромождениями обломков. На пути попался какой-то ржавый автомобиль, человек ужом просочился между стеной здания и горбатой мордой машины. Продавленная решетка радиатора удивительно напоминала смрадный оскал пасти.
Вниз, прямо под землю уходили ступеньки подвала, прикрытого бетонным козырьком от непогоды. Козырек покосился, куски его свисали вниз на погнутых прутьях арматуры, но пролезть под ними было еще вполне реально. Наверное, стоило бы мчаться дальше, но беглец выхватил нож из ножен и, пригнувшись, ринулся вперед, в зиявшую чернотой прямоугольную дыру. Снорки где-то отстали, но услышать сейчас что-то, кроме толокшегося в ушах заполошного буханья собственного сердца, было проблематично.
На середине осыпавшейся лестницы человек все-таки споткнулся и полетел вперед. Если бы не выставленные в момент приземления руки в добротных кожаных перчатках, смягчившие удар, вполне реально было бы разбить себе голову, как тот самый снорк в лесу. Или вообще успеть распороть себе грудь или живот собственным ножом. Но беглецу везло, он только плашмя грохнулся об замусоренный, сырой пол и тут же откатился в сторону, переворачиваясь на спину, готовый встретить атаку сверху. Но ее не последовало. Даже снорочьего рычания и топота почему-то не было слышно. Интересное кино… Куда же девались твари? Так просто они от добычи никогда не отказываются.