— По холму? По какому холму? По Капитолийскому?
— Да нет же, мудозвон, — по любому холму! Это просто фигура речи. Мы морские пехотинцы! Мы бросаемся вверх по холму, чтобы на жизнь заработать.
— А, да-да, так вас поэтому «пустоголовыми» зовут?
— Я убью тебя, сукин сын, — оторву тебе башку, а потом туда наплюю!
— Пожалуйста, полковник, давайте не будем вульгарными. Насилие ничего вам не даст. Итак, полковник, вы мне говорите, что все это была не президентская идея?
— Как раз об этом я и говорю, придурок.
— Тогда чья это была идея? Ваша?
— Конечно же нет, пидорас. — (Такт и дипломатия полковника уже набирали полные обороты.)
— Тогда чья она была?
— Ну, она принадлежала массе людей. Она вроде как эволюционировала.
— Эволюционировала? Но там должен был быть «перводвигатель», полковник. Вещи такого масштаба просто так не «эволюционируют».
— Да, сэр, пожалуй, там была персона, которая наиболее тщательно все продумала.
— Таким образом эта персона должна быть «перводвигателем» всех этих незаконных схем, это верно?
— Пожалуй, можно и так сказать.
— А не был ли этой персоной адмирал Пойндекстер, советник президента Соединенных Штатов по вопросам безопасности?
— Эта жопа, из которой песок сыплется? Конечно же нет. У него не хватит мозгов собственную мочу из ботинка вылить. Какой там «перводвигатель»!
— Тогда не можете ли вы сказать нам, сэр, кто это был?
— Почему же нет, сэр, конечно могу. Это был рядовой Форрест Гамп.
— Кто-кто?
— Гамп, сэр. Рядовой первого класса Форрест Гамп, который был особым советником президента по тайным операциям. Все это была его идея.
Тут юристы сгрудились в кучу, принялись перешептываться, махать руками и кивать головами.
Вот так и получилось, что я оказался втянут в эту заваруху.
Следующее, что я понял, это что пара громил в шинелях среди ночи подошла к моей коробке в парке Лафайета и принялась барабанить по верхушке. Когда я выполз, чтобы посмотреть, что там такое творится, один из громил сунул мне в руку документ, где говорилось, что утром я должен предстать перед особым комитетом Сената по расследованию скандала «Иран — контрас».
— И советую вам выгладить форму, прежде чем вы туда прибудете, — говорит один из громил. — Потому что ваша большая жопа уже и без того в кучу проблем влипла.
Честно говоря, я не знал, что мне делать дальше. Уже было слишком поздно будить полковника Норта, который наверняка все прикинул насчет такта и дипломатии, а потому я просто побрел по городу и в конце концов оказался у памятника Линкольну. Прожекторы ярко освещали огроменного старину Линкольна, чья мраморная статуя почему-то навевала тоску. Слегка моросило, и над рекой Потомак вился туман. Мне стало страсть как себя жаль — и тут, ёксель-моксель, я увидел, как из тумана ко мне идет Дженни.