Эмили показалось, что какое-то облако набежало на темные глаза Мадэни, но выражение лица и все поведение никак не изменились. Его голос прозвучал даже как-то прозаично, когда он ответил:
— Договорились.
Какое-то время они ели в полном молчании. Потом Мадэни выудил своими палочками для еды из коричневого риса толстую креветку и положил на край тарелки Эмили.
— Может быть, в добавление к тому, что у нас деловые отношения, мы могли бы стать и друзьями?
— Друзьями?
— Да.
Она заморгала и улыбнулась:
— Я была бы рада.
Вечер был прекрасный, теплый и свежий. Мадэни поинтересовался у Эмили, не будет ли она против, если они после ресторана пройдутся пешком?
«Друзьям же это не возбраняется», — сказал он себе мысленно.
— А как же Азим?
Эмили повернулась и посмотрела по сторонам. Ни водителя, ни «мерседеса» нигде не было видно.
— Он подъезжает, когда я ему звоню.
Но Мадэни еще не звонил. Он планировал сделать это перед тем, как они закончат есть горячее. Обычно он так делал, стремясь дать своему водителю достаточно времени на то, чтобы подъехать и встать у обочины тротуара. Но сейчас он все оттягивал время, не в силах расстаться с Эмили.
— А он не возражает, что ему приходится находиться где-то рядом, дожидаясь телефонного звонка? — спросила она.
— Да не слишком, — улыбнулся Мадэни, прекрасно зная, что его закадычный друг будет потом здорово ворчать на него. Он всегда делал это.
Эмили взяла свою маленькую сумочку в другую руку и слегка повернулась, предпочитая смотреть на Мадэни, а не на витрины антикварных лавок и редких вещей.
— У меня такое чувство, что вас двоих связывает нечто большее, чем просто отношения работодателя со своим сотрудником.
— Так и есть, — просто ответил Мадэни.
— Это трудно — быть одновременно его другом и боссом? — спросила она.
— Иногда бывает трудно, — начал Мадэни. Будучи сыном кашакрского правителя, он привык к тому, что люди беспрекословно исполняют его просьбы. Азим был исключением. — Мы с Азимом не всегда соглашаемся друг с другом, но он один из немногих моих знакомых, кто не боится высказывать свое откровенное мнение. Я уважаю его за это.
— Вы не кажетесь мне таким уж грозным, — пошутила Эмили. — Наверное, существует какая-то другая ваша сторона, которую я не вижу.
Если бы она только знала! Мадэни едва не ляпнул ей о своем титуле, просто чтобы понять, изменит ли это ее отношение к нему. Он надеялся, что она сможет, как Азим, видеть в нем прежде всего человека, а потом уже — будущего правителя. Но, открыв ей, кто он, Мадэни выдаст другой свой секрет. Хотя он не чувствовал за собой никакой вины — их с Эмили поцелуй случился по ее инициативе, — он уж слишком наслаждался ее обществом. Легкость и интимность их беседы, безусловно, исчезнет, как только Эмили узнает о предстоящем объявлении о его помолвке. А она продолжала: