Глаза служанки едва не вылезли из орбит.
— Я не могу этого сказать.
Бригитта встала.
— Тогда я скажу.
— Пожалуйста, не делайте этого. Я знаю его, у него ужасный характер, госпожа.
Бригитта посмотрела на нее удивленно.
— Почему ты назвала меня госпожой?
Девушка опустила голову.
— Потому что вы похожи.
Бригитта вдруг улыбнулась, она не заметила, но на ее улыбку многие обратили внимание.
— Ты сказала мне доброе слово. Как тебя зовут?
— Меня зовут Года.
— Года, прости, что я тебе нагрубила. Никогда раньше я не срывала свой гнев на слугах. И Бог не позволит, чтобы я стала такой же, как Роуланд.
— Значит, вы пойдете к сэру Роуланду?
— Нет. Но ты можешь показать мне, где я буду спать. Ничего не хочу, только остаться одна.
— Хорошо, госпожа, — тихо ответила Года.
Роуланд проследил глазами за Бригиттой, когда она выходила из зала вместе со служанкой. Он подумал об улыбке, которой она одарила Году, и почувствовал огромное желание снова увидеть такую улыбку, но обращенную только к нему.
«Смотрите-ка, — удивленно подумал Роуланд. — Я начинаю добиваться милости служанки!»
Бригитту повели через весь двор к маленькой хижине для слуг. Хижина немногим отличалась от той, в которой девушка ютилась в Лоруа. Но там, по крайней мере, была чистая постель и хватало одеял. Положив вещи в старый шкаф, смахнув паутину со стен, она попросила Году проводить ее в баню и принести немного еды.
Служанка молча повиновалась, за что Бригитта была ей благодарна. Она мечтала о горячей воде, и сейчас ее не заботило, что придется мыться в бане для слуг, в ванне, которой уже много раз пользовались другие. Она зашла слишком далеко, попросив Году принести еду, — слуги не могут просить других слуг о подобном одолжении.
Вскоре Бригитта сидела на постели и сушила волосы. А ноги грелись возле жаровни, наполненной горячими углями, которые принесла Года. Вдруг открылась дверь и без стука вошел Роуланд. Это взбесило ее, но Бригитта предпочла не обращать внимания
— Тебе нравится комната, мадемуазель? — помолчав, задал вопрос Роуланд.
— Зачем ты пришел сюда, Роуланд? — спросила она устало.
— Я пришел посмотреть, довольна ли ты. А ты ничего не говоришь.
— А какое имеет значение, нравится мне комната или нет? ― голос звучал горько.
— Эта хижина построена основательнее, чем та, к которой ты привыкла в Лоруа.
— Много ты знаешь о ней, — прошипела она. — Ты видел только, как я туда входила.
— Надеюсь, ты не станешь утверждать, что это было не твое жилье?
— Я больше ничего не собираюсь тебе доказывать. Разговаривать с тобой — все равно, что объясняться с каменной стеной.