Роуланд повернулся и увидел, как она осторожно и сконфуженно смотрит на него. Он пошел к ней, но она отступила, испуганная его видом. Он попытался улыбнуться, но ничего не вышло. Бригитта повернулась и выбежала из зала.
— Бригитта!
Она остановилась, ее сердце продолжало бешено колотиться.
— Что накатило на тебя, Бригитта? Я не собираюсь делать ничего плохого, — сказал Роуланд, подходя ближе. — Прости, что напугал.
Я не понимаю, Роуланд, — начала она нерешительно. — Ты так внезапно изменился… Стал как сумасшедший. Почему ты ни с того, ни с сего напал на человека?
— Есть причина. И очень основательная. Но если я об этом заговорю, боюсь, снова потеряю над собой контроль. Роджер мой старый противник.
Бригитта с любопытством посмотрела на золотоволосого рыцаря, сидящего рядом с Хеддой. Это был красивый молодой человек с бронзовым от загара лицом, хорошо одетый. Он был ростом с Роуланда.
Роуланд проследил за взглядом Бригитты и нахмурился.
— Да, он производит впечатление. Может, ты и его захочешь настроить против меня, как Гая?
— Я же говорила, что не собиралась, — отрезала она.
Но он не обратил внимания на ее слова.
— Женщины липнут к Роджеру, несмотря на его черную душу. Держись от него подальше, — мрачно предупредил Роуланд, — ему нельзя доверять.
— У меня нет оснований искать его внимания, — надменно заявила Бригитта.
Роуланд медленно обвел ее взглядом с ног до головы и снова посмотрел ей в глаза.
— Но у него-то могут быть все основания искать твоего внимания, мамзель.
Бригитта вздернула подбородок.
— Мне не нравится этот спор, Роуланд. Мы и так зря потратили много времени. Я принесу тебе поесть.
— И себе тоже.
— Не сегодня, — заявила она гордо. — Я поем со слугами.
Он схватил ее за руку.
— Почему?
— Оставь меня, Роуланд. На нас смотрят.
Роуланд стоял, провожая задумчивым взглядом Бригитту. Он покачал головой, думая о ней. Он часто думал о ней и удивлялся, как совершенно разные Бригитты уживаются в одной. И чем больше он об этом размышлял, тем больше понимал, что та зловредная девица, которую он в ней сначала увидел, совсем не Бригитта.
Она — настоящая леди, испуганная обстоятельствами. Если на самом деле так, то это многое объясняет. Слишком многое.
Роуланд молился, чтобы он ошибался. И чтобы мягкость и нежность, которые проявились в последнюю неделю их перемирия, оказались фальшивыми. Потому что, если они не фальшивые, он вынужден будет признать, что она и вправду леди. А ему так не хотелось. Совсем не хотелось.