Но Бен пропустил все слова таксиста мимо ушей. Он смотрел в окно на заснеженные улицы и чувствовал, как сердце его сжимается. Он уже начал тосковать. Он не успел приехать в аэропорт, а уже чувствует себя одиноким и никому не нужным.
Когда Бен оказался в аэропорту, то понял, что, возможно, у него был один-единственный шанс сегодня вернуться в семью. Может, второго уже не будет. Но он не жалеет, что не до конца воспользовался возможностью, которая ему выпала. Главное, Пейдж его простила. Это было очень важно для него.
Бен снова попытался прочесть расписание, но перед глазами он видел только Пейдж, рождественскую елку с зажженными гирляндами и молочный свет окна, за которым шел снег, а потом начало светать.
Он молил бога, чтобы тот дал ему сил сесть на самолет и улететь. Он боялся, что не справится, что попятится назад к выходу, поймает такси и вернется к Пейдж. Но так и не сможет нажать на кнопку дверного звонка. Бен просто будет стоять и слушать, что происходит в квартире.
Там будет тишина, но он сможет представить, как Пейдж сидит за столом и смотрит в окно. В руках у нее чашка с кофе. Пар от которого тонкой струйкой поднимается вверх и распространяет аромат по всему дому.
А может, она шьет. Иголка быстро прокалывает ткань, потом показывается цветная нитка, которая сшивает края ткани. Карие глаза Пейдж внимательно следят за иголкой. Ее черные волосы спадают на плечи, на щеки. Пейдж их сдувает и продолжает шить...
— Папа? — услышал Бен за своей спиной и быстро обернулся.
Перед ним стояла Мэган. В глазах читалось волнение. Она теребила в руках свою шапку и все время поглядывала на мужчину в черном пальто, стоявшего с ней рядом.
— Что ты тут делаешь, дочка? — спросил Бен. — Что-то случилось?
— Да, случилось! — собралась с мыслями Мэган. — Так не должно быть!
— Что именно? Я улетаю, Мэган. Я больше не побеспокою вас, обещаю! — Бен положил руку себе на сердце.
— Вот именно, папа! Так не должно быть!
— Начинается посадка на рейс Кэплинг — Чикаго! — прозвучал женский голос на весь аэропорт.
— Это мой самолет. Мне нужно лететь! — Бен поднял свой чемодан.
— Не уходи! Мне нужно с тобой поговорить! — остановила его Мэган. — Ты считаешь ошибкой всей своей жизни, что уехал три года назад в Чикаго с тупоголовой Хилари?
— Считаю! Считаю, дочка! Это моя самая страшная ошибка! — с раскаянием в голосе признался Бен.
— А ты любишь маму? Ты любишь ее?
— Люблю. Очень люблю! И тебя с Томасом люблю! — Глаза у Бена покраснели, и казалось, что он вот-вот расплачется. — Люблю, дочка, я вас очень люблю!