— Вы чересчур вспыльчивы для человека, перенесшего эмоциональную травму, — заметил он.
Арианна вздохнула. Выпад был слишком очевидным, чтобы обращать на него внимание.
— Когда Боб Халстон заберет меня отсюда? — спросила она, не поворачиваясь. Она услышала невразумительное хмыканье, что могло означать легкую насмешку, и отвернулась к окну.
— Вы когда-нибудь бывали в горах во время непогоды? — негромко поинтересовался он.
Ари закрыла глаза, борясь с приступом паники, причиной которой был его безжалостный вопрос.
— Да, — прошептала она. — Но тогда была гроза.
Брандт рассеянно кивнул, продолжая смотреть в окно.
— Мы измеряем здесь снег футами, не дюймами. Это только начало.
— Я полагаю, Боб не скоро доберется до нас.
— Примерно через неделю.
— Что? — Ари резко повернулась к нему.
— Пока метель не кончится, считайте, что никакой дороги не существует. И никто сюда не проедет.
— Но это невозможно, — едва выдавила она, сдерживая нервный смех. — Наверняка уже начали расчищать дороги. Буран бураном, но при современном оборудовании жизнь не замирает. Ради Бога, сейчас двадцатый век.
— Да, но не здесь,
— Но у вас ведь есть все на случай плохой погоды. Что это за огромная машина в гараже? А аэросани? Разве на них нельзя добраться до города?
— Вы забываете, что это весенняя метель в горах Монтаны. Дороги занесены. Вес ориентиры тоже. Видимость равна нулю, и сила ветра уже больше двадцати баллов. Между этим местом и городом есть одно ранчо, но его трудно найти даже в погожий летний день. — Он кивнул в сторону окна. — При таких условиях мы собьемся с пути, не пройдя и двадцати шагов от дома, а если потеряться в такую погоду, не важно пешком, на аэросанях или вездеходе, то это верная смерть. Неужели не достаточно вчерашней эскапады? Хотите попробовать снова? — Он замолчал, подозрительно прищурив зеленые глаза. — Может вам не терпится свести счеты с жизнью?
— Нет, — спокойно отвечала она. — Не собираюсь, я не психопатка. Я обычный человек, как и вы. Только плохо приспособленный к жизни. Совершенно безобидный для окружающих.
— Я не пытаюсь напугать вас, — сказал он, наконец. — Но сколько мы пробудем здесь, одному Богу известно. Если вы боитесь… что у вас возникнут проблемы мне лучше знать о них заранее.
— Не тревожьтесь, я не собираюсь закатывать истерику.
Он пожал плечами и нетерпеливо провел рукой по волосам.
— Тогда я не понимаю, в чем же ваша проблема?
Она молчала, пытаясь представить себе свои страхи: пребывание на улице и вообще в открытом пространстве, полеты на самолете, гроза, дождь… напоминание о том, что не следует оставлять ее одну, даже когда она спит. Воспоминания, которые подавляли здравый смысл на несколько часов, загоняли то в темный чулан, то под кровать, или под дерево в метель — в любой укромный уголок замкнутого пространства, где она ощущала себя в безопасности.