Не желая больше находиться здесь, Тихон развернулся и быстро зашагал к поселку. Вскоре он увидел впереди женщину, которая взяла у него ребенка, и мужчину с ней. Они о чем-то спорили.
— Я не хочу его! — услышал Тихон тревожный голос женщины. — Он проклят! Эта тварь навредила ему!
— Зачем же ты его взяла? Это не наш ребенок!
— Как не наш? — женщина остановилась.
Злотников поравнялся с ними.
— Он спас! — узнала она его. — Пусть он и заберет!
Ее слова заставили Тихона тоже остановиться. Он увидел, что она плачет, и как будто проблеск сознания мелькнул в ее глазах. Но только мелькнул. И снова погас.
— Нет! Пусть он заберет его! И вернет ЕЙ! Или… Или… — женщина в растерянности посмотрела вокруг. Взгляд ее уперся в извилину присыпанного снегом оврага. — Я брошу его туда! — крикнула она.
Сделав замах, женщина готова была отшвырнуть младенца от себя. Тихон успел оказаться рядом. Он подхватил его в тот самый момент, когда тот выскользнул из рук женщины. Взгляд ее вдруг снова прояснился, и она закричала, осознав чудовищность своего поступка. Попыталась вырвать младенца из рук Тихона, но тот благоразумно отбежал.
— Он мой! Он мой! Спасибо, что ты спас его! — кричала она Тихону, и белки ее глаз блестели в темноте. — Отдай мне его!
Как ни странно, младенец больше не плакал. А вот оставшиеся у леса люди продолжали дико реветь, их смех разносился далеко вокруг.
Зная точно, что никому из них отдавать ребенка нельзя, Тихон попятился от женщины. Ненароком перевел взгляд на край леса. И то, что он там увидел, поразило его. Струйка яркого света начала изливаться из костра, в котором горела албаста. И если бы эти люди видели ее, они бы ослепли.
Но ведь они были и без того слепы. Тихон чувствовал, что, кроме него, никто не способен видеть этот свет.
Струйка превратилась в поток, завихрениями уходящий в небо. Он становился все толще, пока не превратился в гладкий сверкающий столб. И, сам не зная, откуда у него эта информация, Тихон понял, что сейчас этот столб света взорвется. Он мог бы крикнуть людям у леса, чтобы они, пока не поздно, разбежались, но это не имело смысла. Никто не понял бы, чего он от них хочет. Потому что они не видели и не чувствовали того, что видел и чувствовал он…
Столб света разорвался, высвобождая силу, которая таилась в объятом пламенем существе. И, возможно, те люди, которых коснулся невидимый взрыв, в последний момент все же ощутили что-то неладное, и что-то такое поняли. Тихону хотелось в это верить.
Вокруг их фигур на миг вспыхнули сияющие ореолы — словно ауры, тонко привязанные к телам. Но лучистая энергия прошила их, и неосязаемой взрывной волной эти ореолы сорвало с фигур, как ветер срывает осенние листья с деревьев. Их слабые призрачные сияния присоединились к вспышке света, которая все ширилась, поглощая пространство вокруг.