– Господи! – вознес он к небу молитву всех археологов. – Как бы я хотел увидеть Макор в дни его подлинного существования!
Но из-под колес огромного самолета уже убрали тормозные колодки, и он был готов к взлету. Двигатели взревели, и провожающие заткнули себе уши. Лайнер помчался по взлетной дорожке, набирая скорость. Оторвавшись от Святой земли, он плавно развернулся в сторону моря и направился в Давенпорт, штат Айова.
Возвращаясь обратно к раскопкам, он размышлял, как профессор Брукс представляет себе религию – с его точки зрения, и эти места, и эти люди были обречены вести такой же образ жизни, как в древности. По пути он обратил внимание, что за ним неотступно следует какая-то машина, и, обернувшись, увидел красный джип, которого знали на всей Святой земле. За рулем, возвышаясь, как гигант, летящий в космосе, восседал очень высокий блондин. Он был без шляпы и в темно-коричневой мешковатой церковной рясе. Он держал рулевую баранку так, словно собирался выдрать ее с корнем, и его джип, который он безостановочно гнал вперед, подскакивал на ухабах. По всей видимости, он направлялся в Макор, и Кюллинан обрадовался, увидев его. Вырвавшись вперед, он остановил свой джип у дверей и, влетев в кабинет, сообщил:
– Едет отец Вилспронк! Скажите архитектору, чтобы он подготовил чертежи!
Через мгновение дверь с грохотом распахнулась, и могучий коричневорясый священник кинулся приветствовать Элиава и Табари. За те годы, что он работал с ними на тех или иных раскопках, между ними установились теплые товарищеские отношения. Рухнув в кресло, он навалился грудью на стол и взял Кюллинана за руки.
– Много ли непонятных вещей выкопали вы из моей земли? – потребовал он ответа, но в его словах не было ничего предосудительного, потому что постоянные интеллектуальные изыскания отца Вилспронка оставили такой след на Святой земле, что она каким-то странным и многозначительным образом стала его вотчиной. Девятнадцать лет назад, молодым священником из Голландии, куда он в один прекрасный день мог бы вернуться кардиналом, он прибыл в Палестину на борту того же судна, что доставило и профессора Брукса. И, ступив на берег, он спросил себя: возможно ли спокойно и вдумчиво разобраться, что происходило на Святой земле в первые четыреста лет христианства? Тогда он и начал собирать воедино обрывки знаний, имевших отношение к этой проблеме, и по мере того, как шли годы, он стал ведущим в мире знатоком этого вопроса. Какое-то время ему пришлось служить приходским священником в Германии, что отвлекло отца Вилспронка от его заветных занятий; несколько лет он провел в Риме рядом с влиятельными кардиналами, которые явно оказывали ему благоволение и продвигали на высокие посты. Они давали возможность изучать ватиканские документы первых веков христианства – но он не мог заниматься своими раскопками. И ему всегда удавалось найти какого-нибудь преуспевающего мирянина-католика, который и снабжал его средствами, необходимыми для возвращения в Палестину и продолжения изысканий. И теперь он улыбался Кюллинану, с которым познакомился несколько лет назад в пустыне Негев, где они оба работали на Нельсона Глюека.