Источник (Миченер) - страница 847

Когда археологи добрались до раскопок, на душе у них была осенняя хмарь. Трудились только Юсуф и его семья из двенадцати человек. Они укрывали археологические находки, и было видно, насколько одиноким этот старик чувствовал себя в Израиле. Его дети уже освоили иврит и вписались в жизнь кибуца. Его три жены освоились в Израиле, а беременная даже посетила врача в Купат-Холиме и выяснила, как сегодня полагается рожать ребенка. Матери усваивали от детей иврит, и старый патриарх был обречен на одиночество – человек, потерявший свое место в мире. Его одиннадцать приспешников, которые были так покорны ему в Марокко, легко перехватили контроль над семьей; он потерял весь свой авторитет, и по мере того, как шло время, полуслепой старик преисполнялся горечи, поскольку новая земля лишила его и достоинства, и языка, и самого смысла существования. А во вторник и самолет «Эр Франс» улетал на Кипр и в Марокко…

Илан Элиав не собирался иронизировать над глубоким одиночеством старого Юсуфа, потому что он и сам ощущал себя в той же тюрьме. Встреча с Веред обернулась непредсказуемыми трудностями; она требовала от него немедленного ответа. «Последний самолет отлетает в пятницу», – предупредила она. Минула среда, и в четверг улетел самолет британской авиакомпании. В пятницу утром Кюллинан, видя, как два дорогих ему человека мучаются не находя выхода из создавшегося положения, наступил на горло собственной песне; дождавшись, когда они вдвоем оказались в хранилище керамики, он как бы случайно зашел в него и бросил им:

– Это были не пустые слова, когда я сказал: то, что вы делаете с собой, разрывает мне сердце. Элиав, если ты решишь отказаться от места в правительственном кабинете и полетишь на Кипр, я лично гарантирую тебе десять лет работы тут в Макоре и на всю жизнь – преподавание в Чикаго. И уверен, что сможем найти место Веред – она будет вести курс археологической керамики. Я делаю это предложение для того, чтобы экономические обстоятельства не влияли на ваше решение.

– Мне предлагали преподавать в Оксфорде, – сухо сказал Элиав. – Зная мое прошлое, ты можешь себе представить, насколько это соблазнительно.

– Мои слова – это знак уважения к вам. Я не хочу жениться на Веред лишь потому, что ты не можешь…

Веред в это время не отрывала взгляда от своих часов, словно отмечая одну уходящую минуту за другой, и наконец она поднялась и тихо сказала:

– Улетел последний самолет. – Глядя на Элиава, она взяла его за руки и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала. – Я так хотела быть с тобой, – с трудом произнесла она.