Элиав согласился, но порядок действий требовал получить разрешение Джона Кюллинана – ведь, кроме всего прочего, он был тут старшим. Элиав обошел это требование, неторопливо сказав:
– Я думаю, уровень нашей ответственности позволяет нам самим произвести небольшие раскопки.
И, обзаведясь подпорками, которые крепили потолок в проходке, они вдвоем стали прогрызать узкий туннель, который вел их вниз, к самому основанию скалы. На самом деле в подпорках не было необходимости, потому что за без малого двадцать тысяч лет вода, просачивающаяся сквозь известняковые породы, превратила некогда мягкую землю в брекчию. Эта плотная субстанция, полукамень, позволяла легко прорубаться сквозь нее и в то же время сохраняла свою форму. На пятый день работ Табари, наткнувшись на небольшой карман в брекчии, понял, что раскопки обрели решительно другой характер.
– Немедленно вызывай Кюллинана! – крикнул он, едва только высунув грязную, пыльную голову из узкого прохода.
– Что-то нашел? – небрежно спросил Элиав.
– Не источник… – Табари протянул руки, в которых держал желвак брекчии. В нее были вмурованы человеческие кости, несколько кусков кремня с острыми кромками и какие-то обугленные фрагменты. – Думаю, что пробился сквозь стенку пещеры, которая и открывается к источнику.
Справившись с волнением, Элиав изучил находку и сказал:
– Запустим туда девушку – пусть она все зарисует.
– Я притронулся только к тому, что вывернула моя кирка, – объяснил Табари. – Основная часть заключена в плотной брекчии, но я увидел нечто важное. Тело было захоронено вместе с осколками кремня. И они явно не случайно оказались в погребении.
Элиав вскинул брови.
– Ему, должно быть, не менее тридцати тысяч лет.
– Вот и я так предполагаю, – осторожно согласился Табари. – Но это не все. Сразу за пещерой… Понимаешь, она вся заполнена. Но мне показалось, что когда я пробивался к ней, то слышал какое-то эхо. Словно с другой стороны была пустота.
– Сомнительно, – ответил Элиав.
– Я тоже так думаю. Но залезай сам туда и произведи какой-нибудь звук. А я позову фотографа.
Илан Элиав, извиваясь на животе, проделал весь путь по низкому туннелю, пока не добрался до конца его; и здесь справа, с северной стороны, увидел скрытую в брекчии незаметную нишу, на которую наткнулся Табари. Его первой мыслью было, что потребуется два года, дабы как следует вскрыть и изучить ее. Его царапнуло сожаление, что его тут не будет и он не сможет принять в этом участие; но затем включилось живое воображение и он стал облекать плотью кости, торчавшие из брекчии, пытаясь представить, что же это было за создание – скорее всего, человек. Какие муки голода он знал, почему он старался обезопасить себя, зная, что, когда придет смерть, рядом с ним должны лежать каменные орудия? Как он наконец оказался на этом земляном ложе и мечтал ли он о бессмертии? Здесь, в непроглядной тьме туннеля, прошли тысячи и тысячи лет, прошли другие люди, скорее всего напоминавшие его, люди во плоти и крови, и, все эти годы видя его скрюченные останки, с лицом прижатым к коленям, знали лишь, что в них заключена тайна.