* * *
Система Риггос-2, планета Ахерон, Мутагенка,
13 марта 2535 года, утро.
Экспроприированный у пограничников "бардак" бодро молотил движком, пожирая километр за километром. Я сидел в командирском кресле, периодически сверяя курс с маршрутом, проложенным по карте в КПК, и корректировал направление движения. Механик-водитель у Торопова оказался толковый — паренек с погонами младшего сержанта, отзывавшийся на имя Жека. Вел он достаточно тяжелый броневик, можно сказать, виртуозно, безошибочно выбирая для проезда наименее изрезанные участки местности. Сейчас, когда мы углубились в аномалию уже километров на двадцать, стараясь обойти по опушке лесной массивчик, это было весьма актуально — рытвины, остатки поваленных деревьев и купы колючего кустарника встречались буквально на каждом шагу. Поневоле вспомнишь предполье с его серой "осокой" и ровным волнистым рельефом. В общем и целом окружающая действительность соответствовала карте столетней давности, то есть отклонения не превышали двадцати-тридцати процентов. На практике это означало следующее: если на экране КПК значилась опушка леса, то реально в этом месте уже торчали достаточно мощные деревья, а непосредственно опушка начиналась в паре километров. Причем опушкой назвать ее язык не поворачивался — там просто не было растительности, представлявшей для "бардака" непреодолимую преграду. Ясное дело, кусты и валежник за таковую мы не считали, равно как и колдобины различной глубины и разветвленности. Однако подвеска с ними справлялась из рук вон плохо, и я боялся даже представить, каково сейчас остальным в тесном боевом отделении. Благо переборка герметичная, от прототипа осталась — тот еще и плавать мог. Посему мы с механиком слышали только неровный гул голосов, но конкретные матюки различить не могли. Да оно и к лучшему, у Волчары с Михалычем фантазия богатая, такого бы о себе наслушался, что уши в трубочку могли свернуться.
Выехали, как и собирались, с рассветом, едва успели покидать в рот бутерброды и оправиться перед дорогой. На последнем особенно настаивал Михалыч, аргументируя тем, что в Мутагенке до ветру сходить будет проблематично. Ему поверили сразу и к делу отнеслись со всей ответственностью. Волчара, правда, посетовал на скудность боезапаса "бардака" — всего тысяча выстрелов к "корду" и полторы к "печенегу". Его тут же послали: если "мозговерт" не сработает, нам и тройной боекомплект не поможет. Капитан Юциус клятвенно заверил, что сработает. Под шумок ему удалось загрузить в боевое отделение кофр с инструментарием, и никто даже не возмутился, только Торопов пребывал в легком шоке — ему еще никогда не приходилось ездить в собственном броневике в столь стесненных условиях. Я на правах штурмана оккупировал командирское кресло и провел краткий инструктаж среди технического персонала в лице механика-водителя. К взаимопониманию пришли буквально сразу, Жека врубил движок и плавно тронул "бардак" с места.