Я подытоживаю эту пространную записку и вкратце повторю доводы в свое оправдание, которые уже хорошо известны.
В моем первом «Этапе» доказано, что я купил это оружие вовсе не для того, чтобы перепродать его нашим врагам и попытаться отнять его у Франции,как меня обвинили, но, напротив, потребовал от поставщика весьма высокой пени за продажу на сторону хотя бы одного ружья, с какой бы целью это ни было им сделано.
Что я не только не пытался снабдить отечество недоброкачественным оружием, но, напротив, принял все меры предосторожности, чтобы эти ружья были годными к употреблению, поскольку, купив их оптом, подверг впоследствии сортировке.
Что вы никогда не получали оружия ни из одной страны по такой низкой цене; что договор был заключен г-ном де Гравом в согласии и в соответствии с мнением тогдашнего Комитета по военным делам и что я оставил в залог семьсот сорок пять тысяч ливров в денежных бумагах, которые давали мне девять процентов пожизненной ренты, также удержанных вами, вы же выдали мне пятьсот тысяч франков ассигнациями, потерявшими 42 %, не платили никаких процентов и не вернули мне чистыми сто тысяч экю во флоринах.
В моем втором «Этапе» доказано, что наши враги, проведавшие обо всем, благодаря злокозненности канцелярий, наложили в Голландии оскорбительное эмбарго на это оружие; что я всячески добивался от наших министров (которые все выдавали себя за патриотов) помощи, чтобы снять это эмбарго, и что все мои усилия были тщетными.
В моем третьем «Этапе» доказано, что, когда я потребовал наконец того или иного решения от двух министров и трех комитетов, что позволило бы мне продать мои ружья на сторону, если в них, действительно, более не нуждались, — три объединенных комитета отвергли сделанное мною предложение забрать назад мои ружья.
Что они сами выдвинули статьи нового соглашения, закреплявшие это оружие за Францией; что они выразили мне бесконечную признательность за те огромные денежные жертвы, которые я охотно принес, чтобы добиться получения вами этого оружия, пойдя, вопреки собственным интересам, на все, что они сочли полезным для нации.
Что при выполнении договора все его статьи были нарушены в ущерб мне; что я вынес все это, не жалуясь, потому что речь шла о служении нации, интересы которой я ставлю выше своих собственных.
В моем четвертом «Этапе» слишком убедительно доказано, что, потеряв пять месяцев и изнурив восемь или десять министров, но так и не добившись никакой справедливости, к великому горю для моей страны, я наконец понял, что разгадка всего этого