Смысл отдельных фраз доходил до него, как вспышки света в тумане: Бонетто не только хозяин кафе и владелец нескольких гектаров виноградников, но и мэр Брассьера, социалист, охотник, настоящий paysan du coin.[29] Он никогда не бывал дальше Марселя, расположенного в сотне километров, да и тогда брал с собой ружье, потому что хорошо известно, что в Марселе живут одни уголовники. В Брассьере, гордо заявил он, ни одного преступления.
Саймон кивал и улыбался, вставляя: «Ah bon», когда ему казалось уместным. От выпивки и усталости клонило ко сну, и, когда Бонетто достал бутылку мутной желтоватой виноградной водки, он попробовал отказаться. Но бесполезно: в доме Бонетто гостя не отпускали в постель, не напоив. Посему, пока женщины убирали со стола и мыли посуду и по мере того как содержимое бутылки понемногу убавлялось, Саймоном постепенно овладевало состояние блаженного оцепенения, когда уже было неважно, понимают ли они друг друга. Наконец, хлопнув на прощание Саймона по спине так, что тот еле устоял на ногах, Бонетто отпустил его. Спал Саймон как убитый.
Было необычно проснуться от того, что солнце светило в лицо, и несколько секунд Саймон не мог понять, где он. Выглянул в окно. Долина закрыта белым туманом, на синем небе ни облачка. К его удивлению, голова с похмелья не болела.
Он отказался от предложенного хозяйкой на завтрак бутерброда с колбасой и, взяв чашку кофе, вышел наружу. Было еще не жарко, в воздухе — самом чистом воздухе во Франции, как утверждал Бонетто, будто он лично имел к этому отношение, — пахло свежестью. На площади, поставив сумки на землю, чтобы освободить руки для разговора, беседовали две женщины. Из переулка с виноватым видом и куском хлеба в зубах выбежал пес. Прежде чем направиться в гараж, Саймон решил познакомиться с деревней. Позвонить к себе в контору еще успеет.
Он направился по самой широкой улице. Пройдя мимо угловой лавки бакалейщика, тесного здания, где размещалась мэрия, остановился перед заброшенным зданием. Ни окон, ни ставень, ни дверей. Прислоненная к стене выцветшая вывеска гласила, что это жандармский участок. Перечислялись фамилии, номера лицензий и сообщалось, что сведения предоставляются по требованию. Саймон заглянул в сводчатый дверной проем, и сквозь просвет в задней стене перед ним, как в рамке, открылся Люберон. Перешагнув через кучу мусора, он оказался в длинном помещении с высокими потолками, заваленном старыми бревнами, мешками с алебастром, пустыми пивными бутылками и грудами каменных плит. По стенам червями извивались электрические провода. У подножия широкой каменной лестницы рядом с бочкой грязной воды стояла бетономешалка. Через проделанные с равными промежутками по всей стене оконные проемы в помещение вливался ослепительный солнечный свет.