Последняя любовь Екатерины Великой (Павлищева) - страница 37

– Что это?! – На стол перед Ланским брошены его долговые расписки. – Вам мало того, что я даю, вы еще и долги делаете?! – Привычный акцент, обычно придающий речи особое очарование, был столь заметен, что резал слух.

Екатерина во гневе забывала ласковые прозвища или просто имя, обращаясь к Ланскому на «вы». Это было для него тяжелее всего. Как оправдаться? Не мог же сказать, что взял деньги, чтобы заплатить Потемкину? Это непорядочно как-то… Пришлось молчать.

– Что вы молчите?! Проигрались в карты или потратили на любовниц?!

Ужас от такого предположения заставил Александра даже вскинуть глаза. И все равно он промолчал. Если скажет, для чего влез в такие долги, будет еще хуже. В голове вертелось: «Только бы не прогнала!» Не прогнала, фыркнула, что-то пробормотав по-немецки, и вышла вон из спальни, оставив его в ужасе и горе.

Камердинер Алексей Попов передал распоряжение: ждать повеления у себя.

Екатерина провела ночь почти без сна. Очень хотелось дернуть шнур звонка, вызывающего из его комнат Ланского, поговорить по душам, но хорошо помнившая обман Корсакова, императрица чувствовала, что предательства со стороны горячо любимого Саши не вынесет. Всегда казалось, что бесхитростен, не обманет. Тогда к чему такие долги? Родственники в Петербург не лезут, семьи нет… Или есть, но она не ведает?!

Стало совсем худо, неужели эти голубые, влюбленно глядящие глаза могли лгать?! Тогда и все его ласковые слова тоже ложь, и стремление подняться до ее уровня тоже. А она так мечтала вырастить из Саши второго Потемкина, чтобы был рядом человек, который мог и поддержать, и помочь, и ночью обнять горячо…

Императрица залилась слезами. Что же это?! Ну почему ей Господь не дает женского счастья? Неужели это и есть цена власти?

Мужа ни минуточки не любила, но если бы увидела его к себе приязнь, то всю жизнь была бы верна. Екатерина почувствовала, что лжет сама себе. Ну, может, и не была бы, но постаралась. Ведь она всех любила по-настоящему. И снова ложь. Салтыкова не любила, просто императрица Елизавета столь недвусмысленно приказала завести наследника любым способом и рекомендовала быть внимательной с Салтыковым, что она подчинилась.

Екатерину окутали воспоминания…

Совсем молоденькой она прибыла в Петербург по приглашению правящей императрицы Елизаветы Петровны, чтобы стать женой наследника – племянника государыни, цесаревича Петра Федоровича. Если Россия и особенно невиданно роскошный Петербург привели юную Фике в восторг, то будущий супруг в ужас. Нет, он, вероятно, был и добр, и недурен собой, но совершенно не желал чувствовать себя ни русским, ни женатым! Чашу унижений Софья Фредерика, крещенная в православии Екатериной Алексеевной, выпила с супругом до дна. К унижениям от мужа добавлялись таковые от императрицы и двора. Елизавета ругала молодую невестку за отсутствие наследника, считая ту виновной в неудачах на альковном поприще. Не объяснять же ей про холодность цесаревича?! Екатерина молча глотала слезы. А потом научилась и слез не показывать.