— К кому? — первым переспросил Фаль, безразлично болтавшийся неподалеку, пока шел разговор о купальниках. Вопрос наготы его, мотылька, не волновал совершенно, а вот сейчас дух заинтересовался и тут же влез в беседу.
— Э-э, жрец, служитель бога, — повела в воздухе рукой, заодно отмахнувшись от назойливой мухи.
— Какого? — уточнил парень.
Я внезапно тоже заинтересовалась не на шутку местной религиозной системой или отсутствием таковой.
— У вас тут что, ни в кого не верят, не поклоняются?
— Почему ни в кого? — искренне удивился Лакс. — Богов много, каждый выбирает себе покровителя по душе и призванию, ему и возносит молитвы в случае нужды, если совсем припрет, в храм сходит. Вот я и спрашиваю, кого ты священником именовала: жреца богов, Творца или Сил?
— Стоп, приехали. — Я невольно чуть придержала и так не несущуюся во весь опор лошадь. — Проясните-ка мне теперь, какова, по-вашему, разница между этими тремя объектами!
Фаль и Лакс с недоверием уставились на меня в четыре глаза, на уме у обоих было одно: что за шутки магева шутит? Что за проверки знаний устраивает?
— Пожалуйста, — серьезно попросила я, и Лакс, поверив, что для какого-то хрена мне действительно нужен элементарный ответ на элементарный вопрос, известный даже младенцу, коротенько рассказал:
— Творец — это все сущее, создатель душ и миров в первооснове, могущество его неизмеримо. Силы — бестелесные сущности, служащие ему, надзирающие за порядком в мирах, очень редко вмешивающиеся в происходящее напрямую. А боги, ну боги тоже обладают немалой силой, только им и страсти, и желания присущи, как людям, сильнее, конечно, чем нам, но зато и равнодушными они к мольбам человеческим не остаются, помогают или карают, это уж как получится.
— Спасибо за ликбез, принцип управления Вселенной ясен, — кивнула я, пытаясь уложить в голове местную мифологическую систему и почему-то отчетливо понимая, что она создана не просто на основе суеверных попыток объяснить природные явления, как упорно долдонили учителя-атеисты в бытность мою школьницей, а я столь же упрямо читала мифы Древней Греции. Слова Лакса опирались на что-то куда более реальное, чем передающиеся из уст в уста сказки. Вор говорил не так, как говорят веря, он вещал, словно твердо знал то, о чем говорит, ну вот как я знаю, что квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов или сколько букв в алфавите. И Фаль, создание магическое, по определению воспитанное совсем в иных условиях, чем рыжий парень, кивал, подписываясь под каждым его словом. Да что сильф, я ведь тоже ощущала в словах Лакса изрядную долю истины, не то, что он не врет, на фиг ему мне лапшу на уши вешать, а то, что за его словами стоит нечто по-настоящему значимое. Над этим обязательно стоило подумать, но не сейчас, позже, пусть информация отстоится в запасниках мозга.