Мать!
Самое противное в даре ясновидения — это когда ты все знаешь наперед, но изменить ничего не в состоянии. И переживаешь неприятности дважды: сначала в собственном воображении, а потом и наяву. Изощренней пытки в некоторых случаях и не придумаешь.
Вот и сейчас я прекрасно осознавал, что именно произойдет, стоит открыть дверь, но предотвратить грядущие события оказался неспособен. На несколько ударов зашедшегося в бешеном стуке сердца меня буквально разбил паралич, а потом взвизгнувшая Марина отлетела от двери, и ситуация окончательно вышла из-под контроля.
Вот ведь!
Марина еще только повалилась на кожаный диван, а ко мне уже метнулся втолкнувший ее в комнату крепкий парень в кожанке. Удар кулака со сбитыми костяшками и синей татуировкой я почувствовал за миг до того, как тот саданул в подбородок, но это никакой роли уже не играло: профессионально поставленный прямой в челюсть мог свалить с ног человека и покрепче.
Да и не было никакого смысла пытаться увернуться: второй головорез размахивал охотничьим ножом в опасной близости от лица прижатой к дивану Марины, а третий и вовсе оказался вооружен пистолетом с явно кустарного изготовления глушителем.
— Руки! Руки за голову!
Пинок по ребрам болью отозвался во всем теле, и я поспешил выполнить это распоряжение, едва не разрезав щеку об осколок расколовшегося при падении на кафель зеркальца.
— Где они?! — хрипло рыкнул вцепившийся девушке в волосы громила с ножом. — Где?!
— Кто?! — взвизгнула ошалевшая от страха Марина. — Что вам нужно?!
— Где они, шалава?! — заорал бандит и плашмя прижал охотничий клинок к девичьему лицу. Пока еще плашмя. — Говори, быстро! Витя, иди сюда!
Парень с пистолетом, заперев дверь, шагнул к дивану, и тут до меня окончательно дошел смысл навеянных предвидением образов.
Боль, кровь, два изрезанных тела.
Не хочу!
И, ухватив примотанный к предплечью пузырек с Л-13, я изо всех сил стиснул его в кулаке. Только уловил отголосок — ах-ха! — обжигающим холодом промчавшейся по венам волны наркотика и потерял сознание.
А очнулся от звука бегущей воды. Открыл глаза и без какого-либо удивления отметил, что струи лившегося на меня душа убегают в сливное отверстие, изрядно покраснев. Почувствовал растекающийся по телу холод и с недоумением уставился на зажатый в левой руке осколок зеркала. Осколок острый и невесть с чего показавшийся вдруг смертельно опасным.
Отложил его на полку, выключил воду и вздрогнул из-за хлопнувшей двери.
— Женя! — заголосила влетевшая в душевую Марина. — Ты в порядке?
Я бездумно посмотрел на нее, скользнув взглядом от растрепанной копны волос черных до аккуратной полоски волос рыжих, и молча кивнул. Стучавшая зубами то ли от страха, то ли от шока девушка вздрогнула и, сорвав с вешалки полотенце, поспешила прикрыть наготу.