– А бабушка? Лычко? Где они?
– Бабушка Дождена вскорости померла, не вынесла смерти внучки, а Лычка я недавно схоронил, одолела его хвороба. Нет боле ни Дождены, ни Лычка, ни Рады! Нет и мне места в Киеве!.. У Владимира ромейские послы были из Царьграда, войско просят, так я в ту рать пойду, чаю, и ты со мной, может, Красаву, сестру твою, отыщем.
– Я с тобой, брат. И Сахаман тоже, – сказал Мечеслав.
– Так приходите ко мне. Мое жилье – ваше жилье. Изба эта моя. У киевлянина на добычу поменял, чтобы одному быть и думам моим чтоб никто помехой не был, да только тяжко одному, тоска заедает! Приходите, дожидаться вас буду, – промолвил Орм.
– Добро, пойду скажу Сахаману, – ответил Мечеслав.
Он шел, погрузившись в горькие раздумья, не обращая внимания на тающий снег, лужи и чавкающую под ногами грязь. Все его существо отвергало саму мысль о смерти, о том, что Рады больше нет, и он никогда больше не увидит ее глаз и не услышит голоса. Он бежал на рубеж, чтобы забыть свою первую и безответную любовь, но сейчас с особой болью понял, что любовь жила и росла в нем постоянно, и тем больнее было переносить теперь безвозвратность потери, и тем сильнее терзало отчаяние.
…Истощались его богатства, и побудила его нужда послать к царю руссов, – а они его враги, – чтобы просить их помочь ему в настоящем положении; и согласился тот на это. И заключили они меж собой договор о сватовстве и женитьбе царя руссов на сестре царя Василия, после того как он поставил ему условие, чтобы крестился он и весь народ его страны, а они народ великий.
Яхья-ибн Саид (Яхья Антиохийский)
Шло, текло, бежало неутомимое время, залечивая душевные раны, да и легче было переносить их вместе. Все трое – Орм, Мечеслав и Сахаман – жили в избе Ормовой, помогая друг другу и поддерживая. Так и дождались весны. Длиннее становился день, добрым ласковым теплом согревало солнце землю. Растаял снег, потекли по улочкам Киева мутные ручьи. В лесу после долгого зимнего сна вышел из берлоги медведко. Начали возвращаться с юга птицы. Вот туда-то, на юг, и стало собираться войско руссов. Спускались на воду ладьи, готовились припасы, набирались охотники по земле Русской да от варягов. Орма назначили старшим в ладье. Воев себе он набирал сам, осматривал, спрашивал: «Кто? Откуда?» – и просил уменье воинское показать. Орм собирал возле себя знакомцев и соратников, с кем в битвах бывал не единожды. У него же были и Мечеслав с Сахаманом, взял он и Злата за его силушку великую да за рост, и Торопшу, знакомца Мечеславова, с рубежей вернувшегося. Приходили и еще охотники. Как-то подошли к ладье Ормовой два воина. Один из них был рослый, молодой, широкоплечий и светловолосый детина с голубыми глазами. Другой – постарше, смуглый, сухощавый и небольшого роста человек, лицо его было гладко выбрито, черные волосы на голове уже тронула первая седина.