— Может быть, позвать медсестру?
— Нет, не надо. Идемте, капитан. — И, не оглядываясь, майор шагнул за порог.
33
Уже поздно вечером, проводив его на КП батальона, капитан Батурин вернулся к себе на квартиру. Но спать ему уже не хотелось. С работы, с тракторного завода, пришел отец хозяйки. Сняв черный парусиновый пиджак, он повесил его на гвоздь у двери и, здороваясь с капитаном, протянул ему широкую темную руку.
— Захар Прокофьевич Безуглов.
У него было спокойное лицо с желтоватыми кончиками усов.
Капитан ждал, что он начнет расспрашивать его о положении на фронте, как это было всюду в других местах, через которые проходила рота. Но хозяин в разговор не вступал. Когда дочь собрала ему на стол, он стал молча есть, ссутулившись и почти касаясь концами усов края тарелки, а пообедав, придвинул табуретку к окну, открыл его во двор и закурил трубку.
Окраинная улочка была почти безлюдной. От Волги доносился гул переправы. Трубка, разгораясь, освещала усы хозяина.
Капитан Батурин тоже, придвинув стул к окну, закурил. Они долго просидели рядом молча. Дочь хозяина бесшумно входила и выходила из комнаты, прибираясь по дому. Не оборачиваясь к капитану и подождав, когда она вышла из комнаты, хозяин сказал:
— На третий день после свадьбы проводила мужа на фронт.
Запах полыни наплывал из степи в открытое окно. Зарево трубки освещало усы хозяина.
— Разве ваш завод работает? — спросил капитан Батурин.
— Ремонтируем танки, — коротко пояснил хозяин и дальше не захотел продолжать разговор. Затушив пальцем трубку, встал с табуретки.
Должно быть по привычке, хозяева улеглись спать рано, а капитан, выйдя во двор, остановился у калитки. После разговора с майором Скворцовым он уже не мог освободиться от мыслей, которые до этого все время глушил в себе. Теперь они опять прорвали запруду.
Он стоял и вспоминал, как прибежал на станцию. Подожженный «юнкерсами» эшелон с беженцами уже догорел, а то, что осталось от людей, выносили и складывали на платформу. То, что осталось, было очень похоже на обугленные дрова. Их складывали отдельно: те, что побольше, — с одной стороны, а те, что поменьше, — с другой. Те, что поменьше, были детьми. И среди этих маленьких черных головешек капитан нашел свою дочь.
Он бы, пожалуй, меньше мучился тогда и потом, если бы не нашел ее тогда. У него бы еще оставалась какая-то надежда.
Он узнал ее потому, что на обугленной шейке сохранились оплавленные бусы из искусственного яхонта, которые подарила ей ко дню рождения мать. С того дня дочь носила бусы на своей тонкой шейке, не расставаясь с ними, даже когда ложилась спать. Капитан поцеловал головку дочери, а бусы снял и взял с собой.